Он подошел к столу и опустил на нее большую плетеную коробку.
– Это что? – спросил Гринвуд, изумленно созерцая корзину, визжащую и сотрясающуюся на его бумагах.
– Сюрприз, – выдохнул Сандерс, поспешно отступая к двери.
– Ну-ка, вернись! – твердым голосом скомандовал Гринвуд, отъезжая вместе с креслом подальше от стола. – Сам принес, сам и открывай!
– Не-а, – радостно возразил помощник, – это вам адресовано, шеф. А нам чужого не надо!
Гринвуд хотел было сказать, что ему этого тоже не надо, но сдержался.
– Трус, – с убийственным презрением бросил он Сандерсу.
Потом протянул руку и откинул плетеную крышку. Большой серебристо-белый ком с воем выпрыгнул из корзины, метнулся в угол и замер там, тараща на Гринвуда дикие фиолетовые глаза. Одновременно с ним в другой угол прыгнул Сандерс. И теперь тоже таращил дикие глаза.
– Стоять! – заорал им обоим Гринвуд, сам перепугавшийся до полусмерти. – Или сидеть, как угодно, мне все равно, только с места не двигайтесь! Это что такое?!
– Ж-животное, – сказал помощник.
– Вижу, что не бабочка, – отрезал Гринвуд. – Что оно делает в моем кабинете?!
Зверюга зевнула, неспешно обозрела помещение, двинулась вперед и с размаху бухнулась на бок у ног спокойно сидящего Тома. Второй помощник нагнулся и почесал зверю мохнатый живот.
Гринвуд опасливо заглянул в корзину и выудил из нее конверт.
– Давайте, шеф, теперь я открою, – самоотверженно предложил Сандерс.
Гринвуд только взглянул на него и решительно вскрыл конверт.
– Тоха плумпианский, кличка – Клавдий Тиберий Друз, возраст – один год, окрас платиновый, – прочитал он вслух.
– По-моему, это кошка, – сказал Сандерс.
– С шестью-то ногами? – не согласился Гринвуд.
– Это тоха, домашнее животное с Плумпа. На Земле они в большой моде, – авторитетно сказал второй пилот. – А ног у него всего четыре: две передние и две задние.
– А две средние – не ноги? – недоверчиво спросил Гринвуд. – Руки, что ли? Или протезы?
Том кивнул:
– Такие вспомогательные лапы. Вроде подпорок. Не для того, чтобы бегать, а чтобы стоять. Видишь, какое у него тело длинное? Нужны подпорки, чтобы живот не провисал.
Тоха встал, гордо прошествовал по ковру, запрыгнул на стол, уселся и, глядя прямо в глаза Гринвуду, проорал невнятное, но энергичное требование.
– Жрать хочет, – одобрительно сказал Том.
Гринвуд в растерянности поморгал, выдвинул ящик стола, извлек из него надкусанную шоколадку и нерешительно повертел ее в руке.
– Будешь? – заискивающим тоном спросил он у тохи.
Зверь надменно отвернулся.
– Не будет, – перевел Сандерс.
– Какой ты умный, – ядовито проворчал Гринвуд. – Спроси же у него, что он будет?