– Да, – ответил визирь.
Я прошелся по мягкому настилу и остановился перед ним.
– Ну а что сделаешь ты, визирь? Что сделаешь в ответ ты, чтобы люди перестали считать бешеными вас?
– А что я могу сделать? – удивился визирь.
– А вот что… – Я сел перед ним, сложив ноги по-турецки, а резак положил рядом. Теперь мы были одного роста. – Я тебе расскажу. Ты отправишься к Порталу. И медленно-медленно выйдешь к людям, протягивая вот эту цепочку. Люди не стреляют в переговорщиков. Ты все им расскажешь. И они поймут. А затем – ты забудешь про свое общество и останешься жить на Земле. Люди не смогут общаться с кубарями, если у них не будет независимого советника, который не подчиняется приказам.
– Я не могу без приказа сделать это! – возразил визирь. – Общество ни за что не даст мне сейчас такой команды…
– А ты сделаешь это сам, без команды.
– Я не могу! – Визирь дернулся и вскочил. – Почему я?!
– А я?
Визирь дернулся и начал дробно бегать из стороны в сторону. Его сустав вылез из дыры панциря и неконтролируемо болтался, как плетка. Наконец визирь остановился передо мной.
– Но разве нет какого-нибудь другого способа? – спросил он жалобно.
– А у меня?
– Тебе-то что! – возмутился визирь. – Тебе всего-то надо сделать один поступок! Хоть и неприятный для тебя, зато геройский – ради мира двух цивилизаций. И больше тебе ни о чем не придется беспокоиться – никогда! А я? Меня сочтут позорным бешеным! Я буду вынужден вечно совершать бесконечное число отвратительных мне поступков, игнорируя приказы общества! Как я буду жить дальше? Всю вечность? Как будут жить мои дубли, ведь они будут жить в вашем мире как бешеные!
– Когда все наладится, тебя тоже сочтут героем на родине.
– Бешеных не прощают, – возразил кубарь и добавил совсем жалобно: – Я не могу! Все что угодно, но не это! Это вечное изгнание и несчастье!
– А я могу? Я – могу?
Кубарь еще раз пробежался вдоль библиотеки, а затем грузно осел на пол. Его трясло.
– Я так погляжу, твой страх перед обществом сильнее моего страха смерти, – заметил я. – Видишь, я все-таки готов отдать самое дорогое ради общества. А ты – нет?
– Да если бы мне только велели… – заныл кубарь.
– Мы отдаем самое дорогое, – напомнил я. – Моя жизнь – самое дорогое, что есть у меня. А у тебя самое дорогое – твое слепое послушание перед обществом. Отдай его.
Кубарь высунул глаз на стебельке и уставился мне в лицо. В глазу был зрачок – совсем как у человека. Зеленый.
– Ты прав, – наконец сказал он. – Не будем медлить, у нас нет времени. В любую секунду может начаться атака.
– Но… – Я ощутил неприятный холодок. – Мне надо сохранить кое-какую информацию. Я должен оставить своей расе повествование об этих событиях.