На кафедре патанатомии Новотопчинского мединститута Ник-Ник пробыл два часа. Обстоятельства убийства были настолько очевидны, что эксперт, выписывающий справку, не счел нужным производить вскрытие. Затем тело отправили в морг областной поликлиники, а близким сообщили, что они могут забрать Ник-Ника домой. Вот тут вышла небольшая заминка.
Молодая жена Гнилова, узнав, при каких обстоятельствах ее супруг свел счеты с жизнью, встала на дыбы. Она наотрез отказалась забрать тело, заявив, что после такого позора не потерпит этого мерзавца под крышей своего дома (дом был действительно записан на ее имя — бдительный Ник-Ник перестраховывался). Эта красотуля, кстати говоря, чуть ранее также категорически отказалась явиться на опознание. У нее, дескать, от столь ужасного зрелища может случиться сердечный приступ.
Сын Гнилова — молодой делокрут межрегионального разряда — также отказался взять тело отца к себе домой. Он в это время был где-то на конгрессе — то ли в Патагонии, то ли в Бирюлеве, — и когда его супруга позвонила туда и спросила: а не забрать ли свекра? — делокрут возмутился: „Да как ты можешь, Оленька! У нас же дома пятилетний ребенок! Это же такая психическая травма для неокрепшего сознания мальчика! Нет, нет — пусть они там сами. Ну, фирма эта его. Пусть…“
И на опознание пришлось ехать Дону. Затем ребята из бюро ритуальных услуг обслужили Ник-Ника по первому разряду, и до понедельника он лежал в роскошном позументированном гробу в конференц-зале головного офиса. Фирма же взяла на себя похоронные расходы. Дон не пожалел средств для того, чтобы достойно проводить своего ближайшего соратника в последний путь.
На похороны съехались практически все более-менее значимые персоны областного пошиба. Из местной мафии, в частности, присутствовали: губернатор с очередной молодой женой, мэр города, прокурор области, начальник УВД, новотопчинский вор Пахом с немногочисленной свитой, главари бандитских группировок и еще целая плеяда не менее уважаемых деятелей каких-то там отраслей как в законной сфере, так и наоборот.
Из тех, кому положено, на похоронах не было лишь вдовы и сына покойного, который так и не удосужился бросить к известной матери свой долбаный конгресс и примчаться домой, чтобы в последний раз припасть челом к хладным рукам отца. И это отсутствие, внешне вроде бы незаметное, накладывало на всю торжественную церемонию отпечаток какой-то незавершенности. Какой-то убогости, что ли…
Ник-Ника можно было пожалеть. Поистине, сколь бы высоко не вознесся ты, каким бы огромным состоянием ни владел, но если после смерти для тебя не нашлось места в собственном доме и доме твоих детей… Чем, в таком случае, ты лучше безымянного бомжа? Того тоже похоронили за казенный счет. Правда, без процессии и монументального надгробья — ну так что же? Вы равны перед ликом смерти! Тела ваши сгниют и рассыплются в прах одновременно. Даже нет — бомж, скорее всего, протянет гораздо дольше, если вообще не удостоится самопроизвольной мумификации. Потому что, в отличие от Ник-Ника он в большом количестве употреблял прескверные горячительные напитки, которые основательно пропитали все его клетки. Вы одинаковы. Очень, очень обидно…