… Убравшись от костра прочь, я выбрал крепкую сосну на опушке бора, на левом фланге от засеки, забрался на нее и приготовился к терпеливому длительному ожиданию.
В этот раз я попробовал разрешить заморочку с центральной братвой самостоятельно. Беспокоить Дона мне не улыбалось. В прошлый раз — после потасовки в „Тюльпане“, закончившейся бегством на Оксанином „СААБе“ — я обо всем проинформировал Дона. Он быстренько все уладил, но это стоило мне долгой и нудной выволочки, длившейся около трех дней подряд. За это время шеф так заморочил мне мозги наставительными нравоучениями, что я уже на полном серьезе подумывал насчет застрелиться из табельного оружия (как референту-телохранителю мне разрешено хранение и ношение боевого пистолета). Но увы, пистолет мой хранился в сейфе у начальника службы безопасности фирмы и выдаче мне без разрешения шефа не подлежал. Были, знаете ли, для этого основания — по опыту прошлого. А еще после всего этого Феликс этак ненавязчиво намекнул мне, что я напрасно побеспокоил старика. Дескать, разобрались бы сами — свои люди, сочтемся.
Так вот, сразу после рандеву с Петровичем я позвонил Дону и попросил два дня отгула — в счет грядущего отпуска. Повод для отпрашивания имелся: внезапный приезд Милкиного брата, которому, мол, надо помочь бытоустройством и вообще… Выслушав пятиминутный разнос, основной мыслью которого было мое безалаберное отношение к исполнению должностных обязанностей, я заполучил требуемое разрешение. И тут же отправился к Феликсу, чтобы отрегулировать вчерашний конфликт на вокзале, а заодно произвести рекогносцировку на предмет нового задания ПРОФСОЮЗА.
В отличие от большинства властей предержащих Новотопчинска, имевших в пригородной зоне симпатичные особнячки, глава Центральной группировки обитал скромно в семикомнатной квартире, на седьмом этаже одноподъездной шестнадцатиэтажки, расположившейся в закрытой части Центрального парка культуры и отдыха. Над Феликсом, под Феликсом, справа и слева от Феликса проживали приближенные из группировки — так было удобнее для организации взаимодействия и руководства (и, как мне кажется, для круговой обороны, коль скоро в такой возникла бы необходимость!).
В подъезде шестнадцатиэтажки располагался круглосуточный милицейский пост, а вокруг „свечки“ непрерывно перемещался парный патруль ОМОНа. Оба наряда несли здесь службу „по многочисленным просьбам граждан“ (Феликс в свое время звякнул начальнику УВД!) — для пресечения правонарушений со стороны малолетних хулиганов. На самом деле малолетними хулиганами, как и хулиганами в возрасте, в радиусе двух километров от шестнадцатиэтажки даже и не пахло. Все граждане прекрасно знали, кто „ютится“ в „свечке“, и почтительно блюли дистанцию.