Его было слишком много.
Непреодолимо, неотразимо много.
Почему-то воображение подсказало образ закованного в латы воина – одного из тех, которые штурмовали замки, убивали противников, а женщин брали на руки и уносили в качестве трофеев.
Его предки наверняка были среди этих воинов.
– Отпустите, – повторила Батшеба и дернулась.
Кольцо объятия сжалось. Железные обручи сомкнулись еще надежнее.
Внезапно стало невыносимо жарко и предательски душно. Наверное, следовало бороться, сопротивляться, однако и воля, и решимость, и сила куда-то улетучились. Наверное, именно так чувствуют себя все, чья мораль рассыпается на глазах.
Батшеба запоздало оглянулась: они находились на тротуаре, в людном месте. Сопротивление лишь привлекло бы внимание окружающих.
Люди прятались от дождя в подъездах и в арках ворот. От нечего делать все глазели на прохожих.
Кто-нибудь вполне может узнать его. Или ее. Если распространится молва…
Даже мысль о скандале казалась невыносимой.
Она не поднимала голову и полностью сосредоточилась на сочинении разрушительной отповеди и обдумывании страшной мести. Однако успехи оказались весьма и весьма скромными. Судя по всему, ум решил отдохнуть, полностью уступив бразды правления телу.
Телу было тепло и уютно. Оно стремилось крепче прижаться к другому телу – сильному и надежному. Тому самому, от которого и исходило ощущение заботы и безопасности. Дай своему телу волю, оно, как котенок, заползло бы под мягкий теплый сюртук.
К счастью, до церкви было недалеко, а виконт шагал быстро. Через несколько минут они оказались у цели.
– Леди споткнулась и повредила ногу, – деловито обратился Ратборн к вознице первого из ожидающих экипажей. – Хотелось бы ехать как можно ровнее – по возможности, без неожиданных остановок и рывков.
Виконт опустил драгоценную ношу на сиденье, пробурчал что-то еще и наконец устроился рядом.
– Очень сожалею о случившемся, – произнес он, когда экипаж тронулся. – А вообще-то не очень. – Губы изогнулись в едва заметной улыбке.
Батшеба пыталась придумать убийственный ответ. Ум отказывался работать. Зато сердце безудержно билось.
– Наверное, мне не хватило терпения. Но согласитесь, абсурдно стоять под дождем и спорить. Я всего лишь хотел сделать предложение.
Она оцепенела. Понятно. Даже слишком. Ничего сложного и запутанного. Жар мгновенно спал, сменившись ледяным холодом, и с ледяным самообладанием она уточнила:
– Какое именно?
Он небрежно махнул рукой.
– Нет, предложение совсем иного рода.
– Похоже, милорд, вы считаете, что я родилась лишь вчера.
– Похоже, вы не видите очевидного, если предполагаете, что я способен обмануть вас на этот счет.