— А кто же? — снова погрустнел Граев.
— Не знаю! Но ни один человек не смог бы так легко перенести заряд, изрешетивший сердце…
Граев подумал и вспомнил кое-что:
— Человек вообще-то тварь живучая. Я читал про американского шахтера, которому при взрыве в шахте пробило ломом голову — навылет, от виска до виска. Так он выжил и выступал на ярмарках — за деньги позволял просовывать карандаш через голову… Неплохо зарабатывал.
— Это была утка. Газетная утка, ни одним врачом не подтвержденная. Достоверно описан всего один случай подобной феноменальной живучести. У Распутина.
Граев, всегда интересовавшийся громкой уголовщиной старых лет, конечно, был знаком с делом Распутина. Читал и документы вскрытия, и мемуары участников загадочного покушения. Хотя заговорщики-интеллигенты взялись явно не за свое дело, но убивали они “святого черта” вполне действенными способами. Травили цианидом, стреляли из пистолетов серьезных калибров, душили, били по голове кастетом. Тем не менее Гришка умудрился выжить и умереть, захлебнувшись в ледяной воде Мойки. Хотя, к примеру, отравиться цианидом “слегка” невозможно — смерть наступает почти мгновенно после попадания в организм самой малой дозы. Да, эта старая история определенно перекликалась с делом Колыванова.
Граев сказал задумчиво:
— В принципе там даже круче было… Он как-то умудрился избежать четырех смертей…
— Пяти, Граев, пяти! За два года до того ему всадила нож в живот бывшая любовница. В глуши, в Тобольской губернии. Да он обязан был загнуться от перитонита! Тогда и в столицах-то антисептика была в зачаточном состоянии, а уж в Богом забытой провинции…
— Ну вот видишь, Петрович, — продолжал гнуть свое Граев, — тем более это доказывает, какие встречаются живучие люди.
И тут доктор срезал его, как студента на экзамене, простеньким таким вопросом:
— А ты уверен, что Распутин был человеком? Не похоже…
Спор затих сам собой. Граев не знал, что сказать и что спросить, чувствуя необходимость переварить информацию.
Очистить ее от всех бредовых наслоений. Избавиться от гипноза марийской уверенности.
Марин слегка встряхнул звякнувшим пакетом и сказал, что взял образцы на изучение. Через несколько дней можно будет строить более уверенные гипотезы о причинах странных трансформаций Колыванова.
Заодно доктор предложил Граеву выяснить: не случались ли происшествия, повторяющие трагедию Саши, колывановского пасынка. Не загрызали в этом году большие неустановленные собаки насмерть людей? Скажем, в круге радиусом километров тридцать — сорок, с центром, приходящимся на Александровскую?