Уходя, Макс аккуратно притворил дверь. Так же аккуратно закрыл ворота, выехав на деревенскую улочку на «четверке». Бросил несколько быстрых взглядов по сторонам — вроде бы никто из аборигенов за его отбытием не наблюдал. Да и не страшно, в конце концов, — за последние несколько дней Макс здесь примелькался, неоднократно бывал у Райниса. Хотя близко, — так, чтобы разглядеть лицо, — никто его не видел.
Летний жаркий день шел к полудню. На небе не было ни облачка, над раскаленным серо-пыльным асфальтом стояло марево. От реки доносился плеск и визг купающихся детей. Мимо прокатила на велосипеде полнотелая деваха — Макс отвернулся, изобразив, что поправляет зеркало заднего вида… И неторопливо поехал в сторону выезда на шоссе. Черный кот, а может, и кошка, лениво пересекавшая улицу, вдруг ускорилась и прошмыгнула перед самыми колесами. Макс сплюнул через левое плечо и совершенно нелогично обругал кошку, а может, и кота, «сукой»…
Макс был суеверен.
Реку он пересек по дальнему, объездному автомосту; через несколько километров добрался до развилки, — и остановился на обочине. Налево шла дорога на Петербург, направо — на Ямбург. Очень хотелось свернуть налево, и навсегда забыть про этот городок, где под мостом стоят ровные шеренги полуразложившихся трупов, и где ушедшие погулять дети порой не возвращаются никогда…
Макс свернул направо.
План его был прост и незамысловат: найти и пристрелить Джазмена. А заодно всех, кто попробует преградить дорогу.
Бить — так уж первым.
И наповал.
— Не особо познавательная была тут экскурсия у класса вашей дочери, — сказал Граев. — Хотя пейзаж, конечно, шикарный.
Они с Людмилой стояли на остатках угловой башни крепости Ям (так в старые, допетровские времена именовался Ямбург). Внизу, под высоким, почти вертикальным обрывом сверкала на солнце широкая лента Луги. Противоположный берег был низким и вид сверху открывался на много километров… Величественный вид.
Время, да и постоянные войны то со шведами, то с орденскими немцами мало что оставили от древней Ямской крепости.
По большому счету, ныне она представляла собой лишь скопление зеленеющих травой пригорков. Протяженные холмы, повторяющие контуры когда-то грозных стен, и холмы округлые, стоящие на месте былых башен. Лишь кое-где выступали из земли остатки древней кладки. Внутреннее пространство крепости заросло деревьями и превратилось в городской парк…
Днем в парке было немноголюдно. Сидели пенсионеры по лавочкам да прогуливались немногочисленные молодые мамаши с колясками.
Граев с Людмилой спуститесь тропинкой по осыпающемуся валу, прошли берегом рва (превратившегося в заросший пруд, в котором мальчишки удили карасиков).