О тех семействах, что предпочли все-таки остаться возле реки, упоминать всуе не стоило. Торговцы из Дождевых Чащоб еще оставались как-никак родней и необходимой частью Удачного. С этим следовало считаться. Все еще следовало…
— Давад?… — Роника потянулась к нему и тихонько погладила руку старого друга. — Прости меня. Я наговорила грубостей… Да все о таком, о чем не следовало бы вспоминать…
— Ничего, — выдавил он, не отнимая рук от лица. Когда все же он наконец поднял голову, то был очень бледен. — Кстати, все то, о чем мы, представители старинных семейств, стараемся между собой не говорить, среди новичков составляет повод для повседневного трепа. Ты замечала, может быть, — очень немногие из них привозят сюда дочек и жен… И поселяться здесь они вовсе не собираются. Да, они намерены скупить землю, усесться в Собрании и выкачивать из нашего края состояние за состоянием… Но жить-то будут в Джамелии, а здесь — появляться наездами. И семьи там останутся, и дети там будут рождаться, и сами, когда состарятся, окончательно туда переедут, а сюда хорошо если пришлют сына или двух — присматривать за делами… — Тут он презрительно фыркнул. — Я вполне уважаю поселенцев с Трех Кораблей. Когда они явились сюда, мы честно объяснили им, что к чему и какую цену им придется платить за убежище в наших местах. Они все равно решили остаться… Но этих новых, понаехавших снимать сливки с урожая, нашей кровью политого — видеть не могу.
— Следует винить не только их, но и сатрапа, — согласилась Роника. — Он нарушил слово, данное нам его предком Эсклеписом. Тот ведь клялся, что никому больше не даст здесь надела земли, если только наше Собрание не одобрит. Поселенцы с Трех Кораблей явились сюда с пустыми руками, но не чурались никакой работы — и стали одними из нас… Но эти! Налетают, грабастают землю — и знать не хотят, кого обижают! Взять хоть этого Фелко Тривса. Прикупил участок на склоне холма и пустил туда пастись скот, нимало не задумавшись, что в долине под ним — родники, откуда берет воду пивовар Друр! Теперь в тех родниках вода — что коровья моча, ну и пиво стало пить невозможно. А Трюдо Феллс? Тоже не лучше. Взял и заграбастал лес, где испокон веку каждый мог собирать хворост и добывать древесину для мебели. А возьми…
— Да знаю, знаю я это все, — устало перебил Давад. — Стоит ли пережевывать в тысячный раз?… Толку никакого, горечь одна. Но нечего и притворяться, будто однажды все возьмет и станет так, как было когда-то. Не станет, Роника! То, что мы видим сегодня, есть лишь первая волна перемен. И эта волна захлестнет нас, если мы не сумеем ее оседлать. Потому что сатрап увидит, как здорово подкармливают его казну эти вновь нарезанные наделы — и не преминет нарезать еще. Да побольше. А посему нам остается только одно — приспосабливаться. Мы должны научиться у «новых» всему, чему сможем, и, если придется, действовать теми же приемами…