Старшины и сержантов Петр сторонился — как, впрочем, и они его: и историк, и военные чувствовали, что они люди совершенно разных миров, и понять друг друга им чертовски сложно.
Басов — вот кто был поистине странной персоной. Замкнутый и нелюдимый, не интересовавшийся, казалось, ничем, кроме своей шашки. Поначалу Петр думал, что именно с Басовым будет легче всего: военные обладают определенным складом характера, а они, двое штатских, должны держаться друг друга. Однако, пытаясь заговорить с фехтовальщиком, он всякий раз натыкался на стену отчуждения. Петру неизменно казалось, что, глядя из-под полуприкрытых век, боец говорит ему: «Слушай, парень, ты мне не чета, запомни». «Спесивый зазнайка, больше всего на свете гордящийся своими поясами и регалиями», — решил наконец Петр и свел общение до минимума. Впрочем, как человек интеллигентный, он старался держаться ровно со всеми участниками экспедиции.
Отряд двигался уже третий день. Капитан, тихо матерясь, шел, ориентируясь по полевой карте, на которой они с Петром и Басовым прокладывали маршрут. Карта упорно не хотела соответствовать местности. Там, где они должны были бы пересекать овраги, их встречали достаточно широкие ручьи, а вместо ручьев приходилось форсировать полноводные речки.
— Ничего, — успокаивал Петр, — вряд ли этот мир настолько другой. Просто за четыре с половиной столетия ландшафт сильно изменился.
Сейчас Петр, как и всегда, мечтал о привале, прекрасно понимая, что идти еще минимум километра три-четыре. Внезапно группа остановилась и, повинуясь движению руки капитана, быстро залегла — прием, многократно отработанный на базе и уже не раз применявшийся в походе.
— Назаров, к командиру, — передал пришедшую по цепочке команду сержант Васильев, занимавший место в строю перед Петром.
Петр быстро, пригибаясь, прошел вперед и плюхнулся рядом с капитаном. Через несколько секунд по другую сторону мягко опустилось грузное тело старшины.
— В чем дело? — шепотом спросил Петр.
— Дорога, Назаров, — так же шепотом отозвался капитан, кивая вперед.
Петр присмотрелся: действительно дорога. Обычная, грунтовая — ничего особенного, если не считать того, что это была дорога шестнадцатого века. У Петра перехватило дыхание: сейчас они выйдут на дорогу, по которой ходят средневековые люди. Он прикоснется к истории в прямом смысле слова.
— Что скажешь, Назаров? — спросил капитан.
Петр пригляделся. Они лежали метрах в пятидесяти. Через просветы между стволами деревьев было видно, что дорога содержится в хорошем состоянии и достаточно широка.