— Господи, — всплеснула она руками, — ты на себя не похож! Ты же сказал, что это на несколько месяцев.
— Да, отменили, — поморщился Петр. — И кроме аванса больше ничего не выплатят.
— Ну и черт с ним, — вдруг повеселела Маринка. — Слушай, я тебе такое расскажу…
— Подожди, — загораживаясь от слабого света, проникающего в коридор из комнаты, словно от луча мощного прожектора, он отвернулся к зеркалу. Оттуда смотрело на него лицо предельно уставшего молодого человека.
— Да, это я, Петр Назаров, тридцати двух лет от роду, — пробормотал он, тупо глядя в зеркало. — Но чего-то не хватает…
Он поднес руку к лицу, и только тут понял чего — шрама у левого виска. «Какой шрам? — удивился он. — Не было у меня никаких шрамов!»
И тут без того мутное изображение в старом зеркале стало еще менее четким, и сквозь него проступило нечто иное.
…Пороховой дым клубами плыл над свинцовыми водами Балтийского моря. Ядра, падая в воду, вздымали фонтаны брызг. Их корабль начал медленно разворачиваться в сторону эскадры противника.
Войдя в пространство между кормой и носом двух шведских кораблей, судно снова изрыгнуло огонь из обоих бортов. Было видно, что залп нанес кораблям страшные разрушения. Через несколько минут в это же пространство вошел их союзник, также дав залп обоими бортами. В это же время они совершили хитрый маневр, подошли к одному из противников и почти в упор дали залп из всех орудий. Страшный треск от ломающихся досок донесся со стороны врага. Он начал крениться и тонуть. Крики радости огласили палубу победителя.
— На абордаж! — зычно крикнул Дрейк, выхватывая саблю и указывая на наваливающийся с левого борта шведский фрегат.
— На абордаж! — взвыла команда.
— На абордаж! — крикнул Петр, выхватывая свою саблю.
Его охватила непонятная веселость. Размахивая клинком, он сделал шаг к трапу, ведущему со шканцев на палубу, и тут краем глаза заметил, что в его сторону, вращаясь, летит сбитый шведским ядром кусок реи. На мгновение время остановилось, а потом снова рвануло с места…
— А-а-а, — закричал Петр и присел, прикрыв голову руками.
— Что с тобой? — с тревогой спросила Марина, подбежав к нему и обхватив обеими руками за шею.
— Ничего, — пробормотал Петр, — извини, я очень устал.
— Да, конечно, иди ляг, поспи.
Заботливо поддерживая, она проводила его в комнату, подвела к расстеленной постели и принялась помогать снимать одежду.
— Поспи, отдохни, — бормотала она. — А потом я тебе такое расскажу, такое…
— Марина, я люблю тебя, — сказал Петр, обнимая жену за шею и целуя в губы.
— Я тоже люблю тебя, — сказала она, отвечая на поцелуй и помогая лечь.