Старуха поставила поднос на прикроватный столик. С нескрываемым восхищением Беатриче рассматривала посуду: три пиалы из тончайшего фарфора, все неодинаковой величины, к каждой своя крышка; покрыты глазурью разных цветов: светло-зеленого, светло-голубого и коричневого. Простая, изысканная форма – отрада для глаз поклонника дзен-буддизма. Эти три сосуда посчитал бы своим шедевром топ-дизайнер конца двадцатого века.
– Тебе надо поесть, – сказала старуха. – Тебе и твоему ребенку. – Она сняла крышки и на некоторое время исчезла в клубах пара.
Вдруг Беатриче почувствовала сильный голод. Ничего удивительного – ведь ничего не ела со вчерашнего дня. Она бросила жадный взгляд на пиалы: в самой большой рис, в средней что-то напоминающее вареные овощи, в самой маленькой прозрачная жидкость светло-зеленого цвета, очевидно, чай. Старуха протянула миску с рисом и пару палочек.
Рис на завтрак удивил Беатриче: необычно, но очень вкусно. Вообще-то она принадлежала к тем, кто предпочитает экзотическую пищу, – даже на завтрак могла съесть «чили кон карне». Сегодняшний завтрак вполне в ее вкусе: отменный рис, великолепное блюдо из овощей, грибов, побегов, стеблей бамбука и зеленых листьев, похожих на салат; приправлено острыми пряностями, кориандром, имбирем и слегка корицей. От всего этого немного жжет во рту, пробуждая в столь ранний час все жизненные силы.
Китайские палочки из темного дерева, изящной формы, с серебряными колпачками не представляют для нее трудностей. Они с Маркусом часто посещали первоклассные китайские и японские рестораны, так что она давно научилась пользоваться галочками вместо ножей и вилок. «Все в жизни может пригодиться, даже Маркус Вебер», – подумала она и набросилась на еду.
Старая служанка протянула Беатриче миску с овощами и чашку с чаем, – мол, пей, не выпуская палочек из рук. Потом вдруг осторожно вытерла ей рот платком, чем привела ее в изумление. Кто она здесь – не более чем гостья, безымянная чужестранка, приживалка при дворе великого хана. Если даже с ней так возятся, как насчет самого Хубилай-хана? Интересно, он ест сам или его кормят с ложечки?
– Как твое имя? – спросила она, закончив трапезу.
Китаянка уже наливала ей еще чаю.
Та бросила на нее удивленный, почти презрительный взгляд. Боже, она не должна задавать ей никаких вопросов!
– Я прибыла сюда издалека, – начала Беатриче, пытаясь исправить свою неловкость, – у меня на родине принято обращаться к людям по имени. Мое имя Беатриче, Беатриче Хельмер. А твое?
– Минг, – ответила старуха, не глядя на нее.