Наруз сел на могильную плиту в темноте, за пределами круга, и стал смотреть. "Бесы, племя нечистое!" - заходился воплем Магзуб, выбрасывая когти пальцев перед собой, в лицо толпе, и круг каждый раз в ужасе подавался назад. "Ты, и Ты, и Ты, и Ты", - уже не кричал - ревел юродивый. "Войдя в свой час", он никого не боялся, он возносился над всеми.
Важный, богато одетый шейх в зеленом тюрбане - привилегия потомков пророка - случайно проходил мимо: Магзуб, едва заметив его, метнулся сквозь толпу за ним следом и с криком: "Вот нечистый!" - ухватил старика за край одежды. Пожилой шейх с достоинством развернулся и, сердито сверкнув глазами, принялся было отчитывать обидчика, но Магзуб рванул его на себя, приблизил к его лицу свое, сведенное судорогой, и впился бешеным взглядом прямо ему в зрачки. Шейх как-то сразу сник, голова его покачнулась на ослабевшей вдруг шее, и Магзуб с криком повалил его наземь, схватил за тюрбан и поволок его, хрюкающего, как боров, в круг, чтобы швырнуть между прочими. "Довольно! Хватит!" - заголосила толпа, возмущенная столь дерзким надругательством над святым человеком, но Магзуб повернулся на пятках и, перебирая в воздухе пальцами, снова пошел по кругу, выкрикивая: "Кто сказал "хватит"? Кто сказал "хватит"?"
Послушный темной воле чародея, старик шейх с трудом поднялся на ноги и пустился в тихий, церемонный и совершенно безумный танец, выкрикивая на высоких птичьих нотах: "Аллах! Аллах!"; он двигался в неровном, дерганом ритме, обходя лежащие на земле бездыханные тела, и голос его сорвался вдруг на придушенный крик умирающего животного. "Пощади! - взмолилась толпа. Пощади, о Магзуб!" Гипнотизер сделал несколько резких, отточенных пассов и выбросил шейха за пределы круга, послав ему вслед залп проклятий.
Старик глотнул воздуха и очнулся. Он снова стал - шейх, но прежней важности в нем явно поубавилось. Он поправил на голове тюрбан и принялся стряхивать пыль с одежды. Наруз подошел к нему. Он почтительно поздоровался со стариком и спросил, как зовут Магзуба, - оказалось, что шейх не знал. "Но это очень хороший человек, святой человек, - сказал шейх. - Он один жил в пустыне, долго, целые годы". И он удалился во тьму, спокойно и с достоинством, а Наруз вернулся на свою плиту поразмышлять о городских чудесах и подождать еще, пока не появится возможность подойти к Магзубу, чьи звериные вопли все еще раздирали ночь, зарубками ложась на ровный гул городского гулянья и на приглушенные песнопения святых людей из часовни за углом. Он еще не решил, как ему лучше вести себя с этим странным и очень опасным ночным существом. И потому ждал, предоставив случаю возможность выбора, возможность сделать первый ход.