Маркус, не оборачиваясь, чувствовал на себе пронизывающий взгляд Крика.
– Да, конечно, – выдавил из себя наконец побагровевший Поль Рено, – она сразу сказала мне о ребенке. С этого она начала. Конечно, конечно… Я тебя не понял, я подумал, что ты имел в виду наш последующий разговор.
Крик прикрыл глаза, давая понять, что он все уловил.
– Она не сообщала тебе о рождении ребенка, – спокойно произнес Маркус. – Она и в самом деле заявила, как ты сказал, что она себя лучше чувствует, и тому подобное. О том, что родился ребенок, не было необходимости сообщать, ибо она тебе об этом уже писала. И доказательством моей правоты служит твоя растерянность и краска на твоем лице, Поль!
Поль Рено приготовился возражать, но Маркус, не желая его слушать, отрывисто бросил:
– Все. Спускаемся вниз!
Рено, едва сдерживая ярость, подчинился. Консьержка, стоя посреди вестибюля, поджидала их. Она причесалась и надела другое платье.
– Зайдите, пожалуйста, ко мне в комнату. – Она склонилась перед инспектором в глубоком поклоне. – Я расскажу вам все…
Однако Маркус, словно не замечая ее, прошел к входной двери и вышел на улицу. Консьержка пробовала заговорить с Криком, но тот молча отдал ей ключ от квартиры и тоже вышел. Полю Рено снова пришлось поторопиться, чтобы успеть сесть в машину.
– Ты никогда не входил в этот дом? – спросил Маркус, когда они добрались до окраины города. Он показал на большое белое здание на вершине холма.
– Нет. А что это за здание? – поинтересовался Поль Рено.
И вдруг лицо его передернулось, он словно вспомнил что-то.
– Надеюсь, ты не заставишь меня встречаться с мальчиком? – Он с испугом посмотрел на Маркуса.
– Тебе трудно выговорить «с моим сыном»?
– Боже, как все странно… Я ведь никогда его не видел. Он ничего обо мне не знает. Когда он обо всем узнает, ему это может причинить боль…
– Я не собираюсь этого делать.
– В таком случае, я не хотел бы встречаться с ним пока, – робко попросил Поль Рено.
Они поднялись на холм и въехали в парк. Из-за кустов прямо на дорогу выбежала шумная ватага мальчишек. Крику пришлось притормозить, чтобы пропустить их. Вслед за мальчишками на дорогу выскочил задыхающийся, весь в поту, тучный священник.
– Такой разбойничьей шайки я еще не встречал! – бранился священник. – А ну-ка, марш принимать душ!
По веселым рожицам сорванцов, их громкому хохоту и крикам можно было заключить, что гнев священника не произвел на них ни малейшего впечатления, да и сам он уже добродушно улыбался. По всему было видно, что он нежно любит своих воспитанников, хотя и скрывает это.