– Ты-то откуда это чудище знаешь?
– Как откуда? – в свою очередь удивился Юрик. – Это же твоей сеструхи лучшая подруга.
– А моя сеструха причем?
– Мы ж с ней спали года два, ты не помнишь?
– А, – пробормотал узнающий новые подробности о своей семье Валик. – То-то я и думаю, почему твои ботинки все время по всему дому валялись.
– А, забудь! – миролюбиво потрепал его по плечу Юрик.
– Пошли лучше, присоединишься к нашей толпе, она будет рада.
– Не думаю, – пробормотал Валик, косясь на Лелика.
Тот, словив подзатыльник, замер в одной позе и уставился в одну точку. Его лицо было похоже на моченое яблоко и ничего, кроме обреченного равнодушия, не выражало. Самым обидным было в этой ситуации то, что поставленная цель раскрутить кого-то и упасть на хвост, была достигнута без всяческих усилий, но это почему-то не радовало. К тому же, коматозное состояние товарища внушало опасение, что он потерян для мира по крайней мере часов на несколько. Впрочем, отступать было некуда – надо же было узнать, как Маринке удалось выбраться.
– Ладно, пошли, – лениво согласился Валик. – Только предупреждаю – за этим товарищем теперь надо присматривать – видишь, ему нехорошо.
– Ладно, нехорошо, – захихикал Юрик. – Щас накатим и будет все отлично.
Валик поморщился, взял Лелика, беспомощного, как ребенок, за руку и потопал вслед за Юриком, которого, в отличие от его некредитоспособных друзей, от вечерины явно впирало: ему было безусловно хорошо.
– Мэри, – панибратски облокотился на плечо разодетой Марины Юрик. – Смотри, кого я нашел.
Марина лениво обернулась и состроила презрительную гримасу.
– А, это вы, отморозки.
Валик обиженно промолчал, а Лелик так дернулся, будто его поразило электрическим током.
– Ну, я зла не помню, – добродушно продолжила девица, жестом подзывая бармена. – Вливайтесь!
Валик и сам не понял, как у него в одной руке оказалась марка ЛСД, а в другой – стакан чего-то спиртного и фосфорицирующего. Он вздохнул и проглотил сперва одно, а потом – другое.
И понеслось.
* * *
Леонсио был, вероятно, вполне талантлив – за это говорило все. Только вот в какой из областей этот талант проявлялся, незнал никто – даже сам Леонсио. Поэтому, когда его босс предложил ему заняться делом совершенно противоположным тому, которым он до сей поры занимался, Леонсио согласился не думая. В его голове не появилось ни одной мысли по поводу того, какие его могут ожидать последствия и каким образом он будет достигать поставленной цели. Его голова была занята целиком одной только мыслью: а вдруг это именно мое призвание?