Мои сумбурные, бессвязные мысли прервал стук в дверь.
— Если ты решил ко мне приставать, то совершенно напрасно! — крикнула я Яше. — Имей в виду, я пожалуюсь своему роялю, и он наподдает тебе джазом! — Я вдруг поняла, что совсем не боюсь Подъяблонского. Может, потому что выпила лишнего, а может, потому что Яша так мило хозяйничает на моей кухне — жарит мясо, режет салаты, заваривает чай и собирается варить абрикосовый джем? Ну не может злодей мазать бублик вареньем. Как говорит Нарайян — «твердое ИМХО!»[6]
— Я тут насчет твоих душевных метаний, кукла! — крикнул с той стороны Подъяблонский. — Совсем забыл тебе сказать, что днем приезжал чей-то посыльный и привез чемоданы с вещами! Они в твоей спальне! Если ты, кукла, надумаешь поселить тут своего дружка, то в принципе, я не против, если только твой пацан умеет держать язык за зубами! Мне что-то тут скучновато одному, кукла! Тоска по мужской компании. А роялем ты меня не пугай. Я с ним поговорил, и он не импровизирует больше. Вроде бы.
Я быстро надела халат и бросилась в спальню.
Четыре больших чемодана занимали почти всю комнату. Я начала последовательно их открывать. Они оказались до отказа забиты костюмами, рубашками и галстуками Жуля.
Значит, шеф успел распорядиться отвезти свои вещи ко мне, прежде чем его арестовали.
Я села на кровать, схватилась за голову и расхохоталась. Ну, вот и ответ на мои метания. Жуль будет жить у меня! Он никогда не узнает о моей глупой измене. В конце концов, не в каменном веке живем, молодая красивая девушка имеет право на один безрассудный поступок.
Я открыла свой шкаф и стала развешивать костюмы и рубашки на свободные плечики, с наслаждением вдыхая знакомый запах своего шефа. Вещей оказалось так много, что плечиков не хватило, и свободного пространства в шкафу-купе тоже не хватило, тогда я аккуратно развесила оставшиеся пиджаки и рубашки на спинки стульев и кресел. Потом, освободив книжную полку от детективов, положила туда стопку мужских трусов и носков. Получилась ужасно глупо, но так прекрасно — словно Жуль был уже тут, со мной, словно я жила с ним сто лет, пропиталась его запахами и его энергетикой. Голова закружилась от счастья.
В одном из чемоданов я нашла портрет пожилой женщины с властным красивым лицом. Наверно, это мама. Ладно уж, освобожу ей местечко среди косметики, на туалетном столике.
В другом чемодане я обнаружила трехлитровую банку, сверху затянутую марлей. Из нее на меня смотрела змея, свернувшаяся серебристыми кольцами в своем неудобном жилище. Я ни на минуту не усомнилась, что она живая, таким любопытным и осмысленным был ее взгляд. «Жизель» — было написано на бумажке, приклеенной к банке.