— Абордаж — это действие, а не аксессуар, — пояснила я тупому охраннику и вышла на улицу.
Настроение было хуже некуда. Утром, проснувшись, я поняла, что не знаю номера телефона Дьяченко. Не позавтракав и наспех накрасив ресницы, я вышла из дома и помчалась во Дворец Спорта. А где еще можно стопроцентно застать без пяти минут чемпиона мира? Если он еще жив, конечно…
Оказалось, что я зря беспокоилась за его безопасность. Щита охраняли пузатые дядьки с оружием и никакие уговоры на них не действовали. Одного этот рьяный охранник не знал — плевать мне на центральную дверь.
Я направилась к черному входу. Через пять минут я была в зале под номером двести восемь.
Он опять колотил грушу. Руки в боксерских перчатках летали как отбойные молотки. По-моему, бесчеловечно так бить даже неодушевленный предмет.
— Привет, — сказала я, подойдя сзади.
Он кивнул, не прекращая ударов и даже не обернувшись.
Как будто он уже привык, что я за ним бегаю!!!
Впрочем, получалось, что бегаю…
— Я знаю, как найти деньги Бубона.
Он замер, и груша осталась без очередного удара.
— Как? — спросил он и, наконец, повернулся.
Прежде чем ответить, я рассмотрела его шею, подбородок, грудь, бицепсы, мышцы на животе и… все, что ниже. На нем были спортивные трусы в полосочку. Бело-синюю.
— Скажи, у вас с Бубоном был когда-нибудь видеомагнитофон?
— Нет. А зачем тебе? — удивился он. — У нас был старенький телевизор, но он сломался, и мы его выбросили. А видеомагнитофона никогда не было.
— А кассеты были?
— Да нет! Зачем? Смотреть все равно не на чем.
— Тогда объясни, откуда вот это! — Я достала из сумки и потрясла перед его носом кассетой с надписью «Бриллиантовая рука». — Я нашла ее в доме Бубона, среди книг. В коробке с кассетой хранилось свидетельство о смерти Якушева.
— Ах, эта! Так она сто лет среди книг торчала. Я не помню, как и когда она появилась в доме. А свидетельство о смерти я туда сунул, чтобы не попадалось на глаза. Мне было больно видеть его, а выбросить документ я не мог.
— Помнишь, ты говорил, что Якушев, когда умирал, бормотал: «Рука… рука!» А руки у него были целые, и болеть не могли?
— Я не могу такое забыть.
— А помнишь его последнюю фразу?
— «Бубон не должен умереть, это богатство…»
— Нет, а до этого?
— «Рука! В ней очень большие деньги!»
— Вот! Он хотел сказать тебе, что на кассете «Бриллиантовая рука» записана важная информация! Он не писал завещание, он его… наговорил.
Глаза у Щита загорелись. Наконец-то он скинул маску равнодушия и отрешенности, забыл, что обижен на меня, как мышь на крупу.
— Аська! Как ты догадалась?!