Нарайян подмигнул мне из-за спины оператора.
— Я от всей души поздравляю вас с победой, Меч… Щит… Сергей, думаю, что эта победа начало вашего большого пути…
Это было ужасно — камеры жалили меня объективами, микрофон почти запечатал рот. Конечно, я привыкла к общению с журналистами, но я ни черта не смыслила в спорте, и он смущал меня, смущал отчаянно своим присутствием, этот Дьяченко. Чтобы загладить беспомощность своих слов и сделать «картинку» в кадре, я подошла и чмокнула спортсмена в щеку. Щека вспыхнула под моими губами, или мне показалось, что она вспыхнула; наверное, слова Нары о том, что Щит на меня «выпал», подхлестнули мое женское воображение. Мне стало неловко. Какого черта я полезла к нему с поцелуем? Можно было и руку пожать, тоже кадр — ничего себе.
Нара из-за спины оператора показал мне поднятый вверх большой палец. «Молодец, Аська!» — прочитала я по его губам.
Стараясь не смотреть на кикбоксера, я еще что-то сказала в лохматый микрофон и помахала рукой репортеру, прощаясь:
— Бай!
Делегация удалилась, возбужденно лопоча и любовно придерживая дорогую аппаратуру.
Мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Извините, — начала я, но Дьяченко меня перебил:
— Спасибо! Если бы не вы со своей сногсшибательной внешностью и статусом королевы красоты, я бы до вечера от них не отделался! А так они получили даже больше того, что хотели: красавица поздравляет победителя! Вот это картинка! Спасибо вам. — Он улыбнулся, обнажив красивые ровные зубы.
В его речи, голосе, смехе, что-то меня настораживало, не давало покоя. Это «что-то» тревожило меня, как осенняя муха, которая жужжит у окна, не давая сосредоточиться.
«Не связывайся со спортсменами и военными», — сказал в голове голос бабки.
— А то будешь петь военные марши, — вслух закончила я нравоучительную сентенцию.
— Что?! — не понял Дьяченко. Он сдернул с плеча полотенце, накрутил его на кулак, и стоял, поигрывая шоколадными бицепсами.
— Ася хочет сказать, что ей нужно попросить вас об одной небольшой услуге, — встрял Нарайян.
— Пожалуйста! — Дьяченко жестом пригласил нас спуститься к длинной скамейке у гардероба. — С удовольствием помогу, чем смогу.
Он пошел впереди, перекинув полотенце через плечо, пружинисто и легко перепрыгивая ступеньки.
— Ну, Нара, я тебя задушу, — шепотом пообещала я программисту.
— Конечно, мы понимаем всю бесполезность нашей затеи, — сказал Нарайян, когда мы уселись в ряд на скамейке, — но, может быть вы, Сергей, вспомните одну важную для нас вещь? Во время показательного боя, пятнадцатого июня, в первом ряду зрительного зала должны были быть пустые места…