* * *
Я пошла на кухню и включила там свет. Филимон, вздыбив на загривке чёрную шерсть и изогнув дугой спину, сидел на столе и шипел как стая разъярённых змей.
Вряд ли он требовал таким образом кошку.
За моей спиной стоял Геральд. Запрокинув голову, он тянул из фляжки коньяк, или что там тянут из фляжки? Глаза у него были пьяные, очень пьяные, окосевшие, как принято говорить.
Я перестала его бояться. Я была трезвая, злая, а он пьяный и абсолютно расслабленный.
— Садись, — приказала я Геральду и указала на стул.
— Убери эту тварь, — он фляжкой указал на кота.
Я взяла Филимона на руки, но тот вывернулся и спрыгнул, чуть не напоровшись на нож. Сев за стол, я поняла, что зверски проголодалась. Но сейчас было не до этого.
— Говори! Жоржик, секретарь Анкилова, умер. Сорок два года — опасный возраст! План, согласно которому подозрения в краже ложились бы на него, провалился. И тогда Жанна, решив привести нервы в порядок, отправилась в «Клеопатру», куда время от времени наведывалась и я. Дальше!
— Слушай, а этот твой гаврик в закатанном свитере не ломанётся в ментовку?
— Продолжай!
Геральд уселся на стул, но пьяно качнулся на нём, передумал, и пересел на пол, привалившись спиной к холодильнику. Он опять присосался к фляжке, запрокинув голову, и острый кадык заходил на его горле вверх-вниз, вверх-вниз.
— Продолжай! — крикнула я. Эта чёртова фляжка оказалась бездонной. С одной стороны мне было на руку, что он напивается, теряет контроль над собой, с другой, я боялась, что его развезёт раньше, чем он выложит правду.
Что делать, господин режиссёр? Вы не находите сцену затянутой?!
Я вскочила и выхватила фляжку из рук Геральда.
— Говори! — заорала я.
Он посмотрела на меня бессмысленным взглядом.
— Соль просыпается к несчастью, — пробормотал он. — Жанка пошла в салон, чтобы развеяться. Дело Анкилова было самым крупным и выгодным нашим делом. Выгоды такого масштаба мы не добились бы, даже если бы всю жизнь продолжали грабить мелкокалиберные коллекции богатеньких старикашек. Когда она пришла в «Клеопатру», то решила заглянуть в тату-зал и сделать себе на плече татуировку — маленькую змейку с высунутым жалом. Мастер, хромой такой дядька, уставился на неё удивлённо и заявил, что только что сделал ей тату — махаона на пояснице. Жанка возмутилась, показала задницу, где, естественно, не было никакой татуировки.
— Шлёп-нога, — пробормотала я. — Мастера зовут Шлёп-нога.
— Он взял Жанку под локоток и повёл в маникюрный зал. Там он издалека показал ей девушку, похожую на неё как две капли воды, даже причёски у вас были одинаковые. Девушка делала маникюр. Мастер хотел познакомить вас, но Жанка упёрлась и дала ему денег, чтобы он молчал. В голове у неё созрел план. Всем планам план!