У справочного в вестибюле стоял толстый мужик неопределенного возраста, одетый в мятый серый костюм. Увидев нас, он сказал:
— Майор Погорелов, из МУРа. Давно вас жду.
Из нас двоих Погорелов выбрал меня, взял под руку, повел к лифту. В лифте он приблизился вплотную и, дыхнув чесноком и водочным перегаром, спросил шепотом:
— Вы получили какой-нибудь инструктаж? От этих, смежников, ну, из Комитета?
Я пожал плечами, ответил, как и он, шепотом:
— Нет, никакого. Мы только что от Абрикосова.
Он лишь сказал — потяните время, пока я подсоберу материальчик на этого фирмача!
— Фирмач не расколется, — сиплым голосом сказал Погорелов.
— Я с ним пять часов провел. Видите результат? — Погорелов провел пухлой ладонью по своему горлу: — Я-то вот охрип, а фирмачу хоть бы что! Не дает ни одной зацепины. Сейчас его Рашилин колет!
В отдельной палате с табличкой «Посторонним вход воспрещен», на кровати за приставным столиком, заставленным стандартно-советскими металлическими мисками с больничным обедом, сидел крупный лысоватый блондин. Левая рука была перебинтована, висела на груди на широкой черной ленте. Судя по нетронутым мискам, больничная еда иностранцу не нравилась. Рядом на белом стуле сидел долговязый парень в роговых очках. Держа папку на коленях, он допрашивал больного. Я подумал, что этот Рашилин — подчиненный Погорелова и тоже из МУРа, но не угадал. Как выяснилось, капитан Рашилин был следователем из Московского управления КГБ, именно он вел дело об убийстве Леоновича и о покушении на убийство иностранца Мазера. Задавая очередной вопрос, он старательно записывал ответы в бланк протокола допроса. Чтобы не мешать чекисту, мы трое встали у окна. Отсюда открывался вид на Садовое кольцо, на магазин радиотоваров, над которым на наших глазах зажглась неоновая вывеска. В разговор Рашилина с Альбертом Мазером мы не вмешивались.
— И в какое время все это произошло?
— Я уже говорил. Примерно в пять минут одиннадцатого.
— С кем вы пришли в ресторан? С женщиной?
— И с женщинами, и с мужчинами, — отвечал Мазер на хорошем русском языке с еле заметным акцентом, переводчик для допроса ему явно был не нужен.
— Назовите их фамилии, адреса, — серьезно попросил капитан госбезопасности, уже занося что-то в бланк, хотя допрашиваемый даже еще не открыл рта.
«Что бы такое он мог туда записать?» — удивленно подумал я.
— И на этот вопрос я уже отвечал, если не ошибаюсь, господину Погорелову.
— Вопросы, может быть, мы задаем вам одни и те же, но службы у нас разные. Погорелое и МУР разыскивают убийц, а мы ведем следствие. Я уже разъяснял вам советский закон — дела в отношении иностранцев ведут органы госбезопасности! — спокойным голосом, словно робот, объяснил Рашилин. — Ответьте, пожалуйста, господин Мазер!