Ни в одном из многочисленных ящиков секретера, тумбочек, письменного стола не было найдено ничего интересного. В спальне Братишка извлек из-под кровати большой лист, на котором плакатными буквами были начертаны какие-то письмена.
— Абракадабра какая-то, — проворчал подполковник.
Меркулов взял лист и рассмеялся:
— Господи! Он еще хотел слыть аристократом!
На листе русскими буквами были изображены четыре английских фразы:
Ай эм сорри.
Ду нот уорри.
Сан оф э бич.
Факинг бастард.
Меркулов попытался перевести «абракадабру» на русский язык, но его знаний хватило только на первые три фразы. Подполковник с раскрытым ртом восхищенно смотрел на следователя…
Братишка открыл дверь в последнюю комнату:
— Прошу в музыкальный салон!
У стены стоял огромный концертный «Стейнвей», в одном углу — стерео системы «Грундиг», в другом — телевизор «Сони» и американский приемник «Реалистик».
— Как-то не верится, что этот король конюшни сидел тут и наигрывал полонез Огинского, — сказал Меркулов. Он подошел к роялю и сдвинул с его крышки одним махом штук двадцать фигурок; Братишка подхватил бронзовый штопор в форме писающего мальчика и с тупым видом уставился на него. Меркулов с изумлением услышал, как подполковник с расстановкой сказал на чистом английском языке:
— Сан оф э бич.
Меркулов поднял крышку, заглянул внутрь:
— Возможно, я ошибаюсь, но трупов тут, кажется, нет. Есть, однако, кое-что другое…
Меркулов вытащил из инструмента обшарпанную папку с замусоленными завязками. В папке были документы — удостоверения героев Советского Союза и Социалистического труда, паспорта, депутатские книжки, партбилеты и прочее. Среди бумаг был и партбилет «бездарного коммуниста» Волина, заложенный за десять тысяч рублей.
— Это дело придется изъять, — обратился Меркулов к Братишке. Подполковник безмолвствовал. — Вы здесь, товарищ подполковник?
— Здесь… — сдавленным голосом сказал Братишка.
Меркулов с интересом глянул через плечо начальника Сокольнического угро. Шумно сопя, Братишка медленно листал американский календарь плейбоевского издания. Костлявые красотки сладострастно облизывали губы, корячились перед фотообъективом в гинекологических позах и выставляли тощие зады, словно для проктологического обследования.
— Я вам дарю эту штуку, товарищ Братишка, только давайте сначала займемся делом.
Меркуловская реплика не возымела никакого действия. Он махнул рукой и снова направился к роялю. На этот раз он извлек из «Стейнвея» нечто вроде школьной азбуки: на большие куски бархата были нашиты кармашки-ячейки, в которых оказалась целая коллекция орденов, медалей, значков. Одних орденов из драгоценных металлов было, наверно, штук сто. На черном рынке эти игрушки стоили хороших денег: за звездочку Героя дают пять тысяч, за орден Красного Знамени — две с половиной, за орден Ленина — тысячу рублей. Коллекция содержалась в образцовом порядке — каждая ячейка имела свое наименование. Одна из ячеек в разделе значков с надписью «Мастер спорта» была пуста.