— Какой Попович? Какие жалобы? — вздрогнула Соя-Серко, как бы не понимая, о чем идет речь. Это замешательство меня удивило. Мне показалось, что она не наигрывает, действительно не знает ничего о жалобе.
— Какой Попович, говорите? Да у нас один Попович, космонавт, дважды герой. Вот, полюбуйтесь, его жалоба на листе дела пятьдесят три. — Двумя пальцами я вытащил из вороха неподшитых бумаг жалобу Поповича — полстраницы занимало перечисление заслуг Павла Поповича: дважды герой, заслуженный космонавт, депутат, председатель федерации Спорткомитета, глава Союза дружбы СССР с какой-то зачуханой нашей африканской колонией.
— Да что же я горожу! — воскликнула Алла, даже прищелкнув себя ладошкой по лбу. — Конечно же, я обращалась к Павлу — просила похлопотать, посодействовать… Но это давно, вскоре после кражи коллекции… Вот дура какая! Просила помочь, а теперь отказываюсь!
Алла Александровна улыбнулась с прежней открытостью. Но мне показалось — она не была уверена, что вспомнила о своей просьбе.
— Бывает, бывает… Так что, я жду вашего звонка? — Я старался сохранить хорошие отношения с приятельницей знаменитого космонавта.
— Насчет этого Юрия? — спросила она, крепко пожимая мне руку.
— Не только. Вообще насчет этого круга людей.
— Да, да, я поняла.
— Тогда прекрасно, до встречи!
Соя-Серко вышла, а я набрал мамин телефон. В трубке долго раздавались длинные гудки, я уже начал нервничать — не случилось ли чего… Наконец, запыхавшийся мамин голос:
— Алло, слушаю…
— Мам, это я…
Мамин голос теплеет:
— Ты, сынок! Мы ждем тебя, Сашенька. Я звонила много раз… Тебя нет и нет… Приезжай вечером!
Придерживая трубку, я одновременно собирал протоколы по делу Соя-Серко, по-быстрому запихивая их в папку.
— Чего это вдруг? — спросил я, зная, что мать не поклонница званных ужинов. — По какому поводу? В связи с чем гости?
— Соскучились, сын, это раз, ведь давно не виделись…
— А во-вторых?!
— …Павел Семенович, знаешь, корит: чего, мол, Саша не появляется. Ну и хочет тебя со своим другом познакомить… это насчет твоей работы. Друг, знаешь, большой человек. Может устроить тебя на приличное место. С хорошим окладом… С перспективами… Не то что эти твои сто сорок…
Я разозлился. Не люблю, когда мою профессию задевают — малый оклад и прочее.
— Знаешь, мать, мне некогда. Сейчас у меня одна деловая встреча, потом другая, не обещаю.
— Саша! Я тебя очень прошу! Сделай это для меня. Приезжай!
У нее, у моей мамани, иногда возникают такие офелиевские нотки в голосе, что я не могу устоять. Я сказал:
— Ладно, заеду. Рано не обещаю. Где-то между девятью и десятью. Годится?