— Желательно сейчас, — мрачно сказал он.
— Хорошо. — Турецкий равнодушно пожал плечами. — У вас там еще долго?
— Думаю, за час с небольшим управимся.
— Витя сказал: максимум полчаса, а если постараться…
— Это ему кажется… Если второпях сделать, то потом вдвое больше времени придется потерять.
— Ну правильно, он же — опер. А ты чего хмуришься? Из-за этого, что ли? — Он тряхнул письмами.
— Прочитайте…
— Вот пристал! Ну хорошо, нет проблем.
— Как раз ничего хорошего, — пробурчал Климов, а Турецкий озадаченно посмотрел на него и обратился к письмам.
Александр Борисович профессионально пробежал глазами одно письмо, другое, еще раз вернулся к некоторым фразам. Спросил не глядя:
— Марина э-э… Эдуардовна видела?
— Она и потребовала, чтобы я их передал вам. Она их сама и обнаружила…
— Сережа, — помолчав, спросил Турецкий, — только честно, у тебя было желание ликвидировать их? — И вот тут уже Александр в упор уставился на Климова.
— Было. Хотел сжечь к чертовой матери.
— Предложил ей?
— Конечно.
— Молодец, парень. Значит, так… Иди туда, а Марину отпустите, пусть подойдет, и сами закругляйтесь на сегодня. Завтра доделаете что не успели. Вон из тебя уже колотушкой придется выбивать пыль. Женщину пожалели бы… Запирайте и возвращайтесь сюда. Витьке в МУР еще нужно, сейчас туда эксперты поедут, они и его захватят. Давай бегом. Ключи у себя оставьте, а я этой даме, — он указал взглядом на женщину, разговаривающую с Грязновым, — все объясню…
Климов вошел в кладовую:
— Братцы, последовала команда на сегодня заканчивать. А нам с тобой, Витя, завтра с утра — последний рывок. Вечерком созвонимся, скажешь, куда за тобой утром заехать, ладно? Возьми мою визиточку и черкни мне свои телефоны. Мариш, там тебя зачем-то Саша просит подойти. Они во дворе, у машин. И тебя, Витя, «газелька» может до МУРа подбросить, идите, я сам здесь все закрою…
Он нарочно не торопился. Вообще говоря, ему понравилась реакция Александра, потому и лукавить, изображая из себя упертого следака, не стал, а сказал правду. И теперь у них там, с Мариной, наверняка затеялся нужный разговор, а то она сильно расстроилась, нервничает, поэтому мешать им не стоило. Действительно, если тебя ни за что ни про что с дерьмом мешают, обвиняя бог весть в каких подлых делах, можно ведь и сорваться! И вынудить честного человека не дожидаться какого-то разбирательства, а попросту врезать оскорбительнице по морде и тем решить для себя вопрос с обвинениями. Вот же паскуда! А какой овечкой прикидывалась!.. Хотя нет, ненависть у нее так и сквозила, это заметил Климов, когда разговаривал с Зоей на кладбище. Стерва, иначе не скажешь!