Плиткин обратился к милиционерам:
– Теперь я понимаю, что меня хотели отравить. Только неясно, каким образом вы узнали об этом?
– Артур Михайлович, я вас умоляю, все подробности потом, – ответил главный. – У меня голова кругом идет.
Плиткина вызвали к пациенту, и он ушел. Испуганные девушки каждые пять минут звонили Зине домой.
Мякотина-старшая вернулась в начале восьмого. Она знала, что дочь поехала к Маринке Бурмистровой, и дала милиционерам их телефон, по которому главный сразу позвонил. Трубку снял молодой мужчина.
– Зинаида? – удивленно переспросил он. – Да, она у нас.
– Можно ее на минутку?
– Пожалуйста.
Когда она подошла к телефону, главный милиционер сказал:
– Зинаида, здравствуйте. С вами говорит сотрудник УВД капитан Толкачев. Вы только не удивляйтесь. Тут произошла невероятная путаница с коробкой конфет «Король-олень», которую вы взяли в больнице. У нас большая просьба – если вы уже вручили эту коробку хозяевам, пожалуйста, попросите свой презент обратно и не раскрывайте ее.
– Почему не раскрывать?! – удивилась Зина. – Мы эти конфеты уже вовсю едим.
– Как едите?! – вырвалось у капитана.
При этих словах все медсестры схватились за головы – неужели их подруга отравилась и умрет?!
– Зинаида, пожалуйста, до нашего приезда конфеты больше не трогайте.
Милиционеры записали адрес Бурмистровых и ушли. Им стоило больших трудов убедить медсестер в том, что здоровью Зинаиды ничего не угрожает.
Глава 7 СТО ГРАММОВ ДЛЯ ХРАБРОСТИ
Допрос Приходько начался рано утром. Накануне ожидаемого рывка в расследовании, на что очень надеялся Александр Борисович, не получилось. Незадолго до его приезда в больницу губернатор оказался в реанимации. Следователь удивился: ведь утром тот чувствовал себя терпимо, просил зайти.
Лечащий врач сокрушенно махнул рукой:
– У Аристарха Васильевича такой букет болезней, что дальше некуда. Починили сердце – заболела селезенка.
Конвойные ввели Приходько в комнату, где уже сидели Турецкий и Грязнов. Оба были настроены решительно, надеялись, что сейчас у них тот самый рычаг, при помощи которого можно перевернуть землю.
После первых, чисто формальных вопросов Александр Борисович сказал:
– Один человек вас видел, когда вы направлялись к дому Филенкова. Это не деревенский житель, красносибирец.
Всего один. И надо же такому случиться, что именно этот человек узнал вас. Есть свидетель.
– М-да, неожиданно. Краем глаза я видел какую-то женщину. Но уж никак не думал, что она меня знает.
– Правильно, женщина.
– Вот уж действительно: шерше ля фам, в каждом несчастье ищи женщину.