– Понятия не имею.
– При вас он не скомкал его, не выбросил с презрительным выражением лица в мусорную корзину?
– Нет, с собой унес. Думаю, оставил, положил куда-нибудь на всякий случай.
Поблагодарив Плотникова за помощь, Александр Борисович дал понять, что больше его не задерживает. Тот поднялся с большой неохотой, взявшись за плащ, пробасил:
– Обидно, что мы затронули такую мрачную тему. Я тут захватил бутылочку коньяка. Так вы теперь не захотите выпить со мной. Подумаете, что он отравлен.
– Нет, почему же, – сказал Турецкий. – У меня в номере и рюмки есть.
Глава 14 ТАЙНОЕ СТАНОВИТСЯ ЯВНЫМ
На следующий день Александру Борисовичу снова пришлось выпивать – на этот раз дома у Карпенко. Андрей Андреевич позвонил и извиняющимся тоном сказал:
– Старина, это уже становится неприличным. Ты столько времени в Красносибирске и до сих пор не зашел ко мне в гости.
– Не по своей вине.
– Правильно. Каждый вечер приходилось выезжать на задания. Но сегодня буду свободен, и мы ждем тебя. Жена уже сделала закупки, теперь приковала себя к плите, вовсю готовит.
Турецкий не любил гостиниц, и ему вдвойне приятно было оказаться в уютной домашней обстановке – с коврами, хрусталем в серванте и массой картин на стенах – сын Карпенко, живущий сейчас в Петербурге, был художником. До совершенства уют доводили букет аппетитных запахов и прекрасно сервированный стол. Были даже матерчатые салфетки в старинных серебряных кольцах, что следователю доводилось видеть разве лишь в исторических кинофильмах.
Странно было наблюдать в такой идиллической обстановке самого Карпенко. При освобождении заложников он держался напряженно и сосредоточенно, а сейчас выглядел лоснящимся добрячком в клетчатой рубашке расцветки яичницы с луком. Оказывается, у него и животик наметился, который обычно хорошо маскировался кителем.
Как ни старался московский гость вести при хозяйке светскую беседу, все равно мужчины где-то на середине застолья перешли к деловой части встречи. Андрей Андреевич поделился той информацией, которую узнал про Корсарина.
Самым любопытным в его сообщении оказалось то, что Владислав Игоревич донельзя любил иметь агентов, причем повсюду. Даже там, где их было невозможно иметь. Он вообще считал, что бесполезных людей нет. При умелой постановке дела каждый может принести какую-нибудь пользу. Агентами могли стать наркоманы или бомжи, которым нравилось вдруг оказаться при деле, да вдобавок перепадала копейка. Вторую многочисленную группу составляли люди, совершившие незначительные преступления. Те, кто перепродавал оружие или что-нибудь в таком роде. Таким прямо говорилось: заводить дело на тебя не станем, если будешь нам помогать. Попадались и добровольцы, которым ничего не надо, у которых все имелось. Но таким людям с авантюрной жилкой просто хотелось острых ощущений. Например, директор одного супермаркета любил, когда его на день-другой подсаживали в камеру к заключенным.