Мимо проносят дверь и окно.
Только не выглянуть и не войти…
— Вас Денисом зовут? — спросил голос из темноты.
Грязнов резко обернулся.
— Михаил Вакасян. Я режиссер. Не пугайтесь.
Грязнов чиркнул зажигалкой, осветил лицо режиссера, прикурил.
— Эти машины давно не ездят. А вон там раньше Венеция была, — сказал Вакасян. — Да-да, настоящая, с каналами, дворцами. Правда, фанерными. У нас даже самолеты есть. Правда, не летают.
Они пошли по дорожке, Вакасян зябко сутулился.
— В странный мир вы попали, молодой человек. Не мир, а одна видимость.
— Максимов вот рассказывает, что это его хотели убить…
— Плюньте. Он актер. Это — «письма темных людей». У них в профессии по определению — быть наивными. Он ведь вам говорил про молодых, что ему завидуют, да?
— Что-то вроде этого.
— Полузавидуют-полуненавидят-полулюбят. А вон там цех обработки пленки, — показал Вакасян на светящиеся окна. — Завтра будет готов материал. Посмотрите?
— Ну да! — встрепенулся Грязнов. — Вы же снимали.
— Увы, смерть-то мы как раз и не снимали. Снимали имитацию. Притворство одно снимали.
— А вы… не любите свою работу, — полуутвердительно спросил Грязнов.
— А вы?
— Я первый спросил, — улыбнулся Грязнов.
— Нет, я ее люблю, — спокойно сказал Вакасян. — Если бы не работа, я бы помер давно. Да и не жил бы никогда. Вот ведь странность — все здесь полужизнь-полусмерть, а…
— А Кирилл?
Вакасян даже остановился:
— Не понимаю! Этого не понимаю. Я уже сорок лет на студии. Смешные, странные, сумасшедшие люди, но чтоб убить…
— Никто?
— Никто.
— Совсем-совсем никто?
— Совсем.
— Ну тогда я домой, — сказал Грязнов.
— Я тоже.
— Я думал, у вас съемка ночная.
— Нет, я вас искал.
Они вышли к проходной.
— Да, — сказал Вакасян. — А вы пленку еще не смотрели?
— Вы ж сказали — завтра.
— Нет. Там на площадке чья-то жена снимала. На видео.
— Чья?
— Не моя — точно.
— Ну что?.. А на квартиру ходили?.. Ясно. И еще — у вас есть списки? Ну всех — свидетелей, что находились в павильоне? — спрашивал по телефону следователя Грязнов, выруливая на Бережковскую набережную. — Всех-всех. Диктуйте… Нет, дальше. Дальше. Стоп. Повторите? Костенко и раньше был Костенко. Ага. Олег и Ольга. Адрес есть?
Грязнов круто развернул машину и повел ее в другую сторону. Вылетел на Минскую улицу, погнал в сторону Матвеевского.
— Четыреста сорок три двадцать два двадцать два, — приговаривал он, набирая на мобильнике номер.
«Занято» — высвечивалось на дисплее после пиликания.
Грязнов бросил телефон: он уже подъезжал к нужному дому.
Дверь распахнулась. На пороге стоял актер, которого Грязнов уже видел на съемочной площадке.