Дверь пиротехнического цеха распахнулась, и помещение рассек луч света. И только потом оно осветилось полностью.
— Да, похоже был тут взрыв. — Грязнов огляделся.
— Вова, дуй за экспертами, — приказал следователь. — Антон, проследи, чтобы не мешали.
— Сделаем. — Здоровенный оперативник загородил широкой спиной вход.
Пол был усеян осколками битого стекла, какими-то тряпками. Грязнов присел над небольшой лужицей, вытекшей из-под большого стола. Окунул палец, и тот оказался в крови.
— Похоже, что не врет, — задумчиво сказал Денис.
Следователь тоже сунул палец в лужицу, вытер платком и вынул из кармана сотовый телефон:
— Алло, это я. Узнай мне все по травмам на вчерашний день. Ориентировочно на… во сколько стемнело у нас вчера?.. вот и напиши после двадцати трех. Ищем Гарипова Ильяса или кого-нибудь, кто пострадал от взрыва… Да, это срочно… А я что могу поделать? Я людей тоже не делаю, но я их и не ем, между прочим…
На улице светило солнце. Грязнов закурил и присел на скамейку. Мимо то и дело проходили люди. И сразу можно было отличить тех, кто тут впервые, от тех, кто работает здесь долго. Пришедшие впервые с интересом и любопытством вглядывались в каждое лицо, надеясь узнать какого-нибудь знаменитого артиста. Старожилы же не замечали никого вокруг, передвигались исключительно трусцой, успевая при этом пить кофе из пластмассовых стаканчиков и громко разговаривать друг с другом.
Неожиданно Грязнов увидел вдалеке Успенскую, оператора из группы Вакасяна. Она быстрым шагом шла по дорожке, за ней еле поспевал высокий широкоплечий мужик, которого она лупила через каждые семь-восемь шагов. Останавливалась, разворачивалась и начинала лупить. Мужик прикрывался огромными ручищами, испуганно улыбался, как нашкодивший ребенок, и что-то пытался ей объяснить. Но она опять шла, вдруг разворачивалась и начинала лупить снова.
Грязнов двинулся им навстречу:
— Добрый день, Людмила Андреевна.
— Здравствуйте! — Успенская развернулась так, будто хотела врезать и ему. Но вовремя узнала.
— Я по поводу пленок хотел спросить. — Грязнов с интересом разглядывал здоровенного мужика, который, кажется, уже готов был расплакаться. Его он уже видел на площадке. — Как, не проявили еще?
— Какие пленки? — Успенская напряглась. — А, эти… Нет, пока не проявили. — И, развернувшись к мужику, неожиданно вежливо попросила его: Коленька, сходи в павильон, проверь камеру.
— Что проверить? — то ли не расслышал, то ли не понял ее «Коленька».
— Камеру, — повторила она чуть ли не по слогам. — Проверь ка-ме-ру! Иди, Коленька.