— В тебе уверена… Я видела, как ты сегодня на меня смотрел. И сейчас так же смотришь…
Грязнов молча направился к выходу. Не дойдя до двери, резко развернулся и пошел обратно.
Она закрыла глаза, почувствовав сильное прикосновение его губ к своим.
Впрочем, действительно, у нее не было охоты заниматься прелюдией. Уже через минуту она в буквальном смысле содрала одежду с себя и с Дениса и неистово начала с того, что обычно женщина делает мужчине далеко не в первое знакомство.
— А? Нравится? — отрывалась она от своего занятия и поднимала на ошалевшего Дениса пьяные, шальные глаза. — Возьми меня за голову, с силой втолкни, не бойся!
Денис робко делал требуемое.
— Сильнее! Да сильнее же!
А дальше Денис уж и вовсе почувствовал себя мальчишкой, не знавшим женщины. Ксения была изобретательна и бесстыдна. В той самой порнушке, что смотрели Денисовы агенты, престарелая развратница и то на такое не решалась. Это была мука, но сладкая, порочная и безоглядная, и она все длилась и длилась. Денис думал, что это преувеличение — заниматься любовью часами, а теперь и сам потерял счет времени. Только когда они, потные и обессиленные отвалились друг от друга и раскинулись на постели, он увидел, что уже пять утра. Значит, они занимались любовью три с половиной часа.
— Я так и не могу понять, кто кого достал — ты меня или я тебя? Ксения искоса взглянула на Грязнова в свете зажженной сигареты.
— Какая разница! — Денис поцеловал ее в плечо.
— А ты не похож на мента.
— А я и не мент. Я частный сыщик.
— А еще я слышала, что у тебя дядя какая-то шишка милицейская.
— Хокку знаешь? Как надену портупею, так тупею и тупею.
— Хокка? Это что, ругательство?
— Хокку — это японцы. Нерифмованное трехстишие, — сказал Грязнов. Он помолчал, глядя на Ксению. — Но почему?
— Когда встречаю нового мужчину, пытаюсь представить себе его в постели. Как он целует, как обнимает, как заводит и от чего заводится сам. И почти никогда не ошибаюсь.
— И как часто у тебя эти «новые мужчины»?
— Дурачок. Новый мужчина — это действительно что-то совершенно мне неизвестное. Кого в жизни еще не было.
— А ты, выходит, такая себе госпожа Христофор Колумб? — Грязнов не смог скрыть досаду.
— О ревность… Лучше поцелуй! — Она закрыла глаза, подставляя ему расслабленные губы.
Денис медлил, рассматривая ее. Тогда Ксения сама навалилась на Грязнова и стала целовать.
Все пошло сначала. Только еще безумнее.
— Ребята, я чего-то не врубаюсь. Ксюш, ты мне что, рога наставила?
Хорошо, что они лежали, уже укрывшись простыней и смотрели, как за окном встает солнце.