Когда Элисон очнулась в следующий раз, вокруг было темно и тихо. Правда, не совсем. Снаружи доносилось поскрипывание мачт, хлопанье парусов и прочие звуки, сопутствовавшие движению корабля. Но никаких голосов. Облегченно вздохнув, она открыла глаза.
Тусклый свет, лившийся в иллюминатор, лишь немного рассеивал мрак, не позволяя разглядеть окружающую обстановку. Судя по покачиванию судна, они находились в море, но каюта казалась незнакомой.
Элисон неподвижно лежала, пытаясь оценить свое состояние. Она чувствовала себя измученной и разбитой, но телесная боль не шла ни в какое сравнение с болью, терзавшей ее сердце.
С самого начала она предчувствовала, что Рори заставит ее страдать, но упорно держалась за свои фантазии. Наверное, в этом мире нет любви и самое главное – выжить. Что ж, она выжила. Что дальше?
К утру Элисон поняла, что у дверей ее каюты выставлена охрана. Измученная жаждой, она издала хриплый возглас и испуганно смолкла. Кто-то снял с нее платье, оставив сорочку и нижние юбки, видимо, из соображений скромности. Одеяло укрывало ее до самого подбородка. Должно быть, похитители заботились о ее удобствах.
Свесив ноги, она села на постели. Все ее тело безбожно ныло, а желудок готов был исторгнуть то немногое, что в нем содержалось. Сбоку от койки находился деревянный столик с отверстием, в котором ловко сидел кувшин с водой. Элисон потянулась за жестяной кружкой, подвешенной рядом.
К тому времени, когда ей удалось наполнить кружку водой и сделать глоток, за дверью раздался сонный голос, обращавшийся к ее молчаливому стражу. Услышав стук в дверь, Элисон набросила одеяло и подтянула его к подбородку. Она подозревала, что выглядит ужасно, но не собиралась переживать по этому поводу.
Не успела она отозваться, как дверь распахнулась, впустив врача. Приятно удивленный, что девушка находится в сознании, он отметил отсутствие таких симптомов, как румянец и расширенные зрачки. Убедившись, что его пациентке не грозит лихорадка, врач вежливо поклонился.
– Добрый вечер, миссис Маклейн. Рад видеть, что вы наконец-то очнулись. Может, распорядиться, чтобы вам подали бульон или чай?
Мысль о еде была слишком отвратительной, и Элисон сосредоточилась на имени, которое он употребил, обращаясь к ней. Как жена Рори, она имела право именоваться леди Маклейн, но англичане не признали бы его шотландский титул, даже если бы знали о нем. С другой стороны, как дочь графа, ее следует называть леди Элисон, если только они не в курсе ее незаконного происхождения. Губернатор всегда обращался к ней именно так. У Рори не было причин рассказывать посторонним, что она незаконнорожденная. Оставалось только предположить, что этот человек знает Гренвилла. Элисон скорчила гримасу.