– Я горжусь тобой, детка. Не представляю, что бы я делал без тебя. Ты все, чем я дорожу в жизни, Элис. Ты и наш ребенок. Когда все это кончится, мы можем отправиться в плавание или поехать в Лондон. Пора, наконец, посетить тот дом, что принадлежит тебе. Или, если пожелаешь, мы могли бы поселиться в Корнуолле.
Дверь распахнулась, и в комнату в облаке морозного воздуха влетела Майра, на ходу снимая плащ и перчатки. При виде кувшинов с горячей водой она одобрительно кивнула. Парочка на постели даже не заметила ее появления.
Элисон тяжело дышала – у нее началась очередная схватка, – а Рори уговаривал ее:
– Тужься, Элисон, тужься. Выпусти малыша. Дай мне взглянуть на него. Ребенок, зачатый с такой любовью, должен быть большим и сильным, правда? Вспомни ту ночь на острове. Я любил тебя так сильно, что думал, мое сердце разорвется. Ты ведь позволишь мне любить тебя снова? Держись, детка. Держись и тужься. Тужься, Элисон! Ну давай, любимая, давай!
Когда боль отступила, Майра тихо произнесла:
– Еще немного. Он почти показался. – Она расправила простыни и взбила подушки, чтобы ее подопечной было удобнее лежать, между тем как Рори продолжал нежно уговаривать жену, хотя она едва ли понимала, что он говорит.
– Ах, детка, я знаю, что вел себя ужасно, но это никогда больше не повторится. Я еще увижу, как ты бежишь по зеленой траве е цветами в волосах, и наш ребенок бежит рядом с тобой. Я сделаю все, чтобы ты полюбила меня так же сильно, как я люблю тебя с того первого дня, когда увидел. Ты была похожа на вереск и туман в своей нелепой накидке, позаимствованной в конюшне. Элисон, ради Бога, давай!
Последнюю фразу Рори почти выкрикнул, обхватив жену руками. Боль была столь ужасной, что Элисон плакала и кричала от страха, цепляясь за него. Эта схватка продолжалась дольше, чем предыдущие, и Рори казалось, что он больше не выдержит, когда бешеные содрогания внезапно прекратились, и пронзительный крик младенца огласил воздух.
– Мальчик, милорд. – Майра подняла на вытянутых руках заливавшееся плачем крохотное создание, а горничная бросилась за теплыми пеленками.
Чувствуя, что его губы растягивает дурацкая ухмылка, Рори смотрел на крохотное тельце младенца с черным хохолком на голове, затем перевел взгляд на смоляные локоны своей жены. Протянув руку, он убрал с ее лица влажные пряди, и глаза Элисон на секунду приоткрылись.
– Я всегда любила тебя, Маклейн. С чего ты взял, что это не так?
Радостный вопль Рори разнесся по всему дому. К этому времени все последствия пожара были устранены, слуги сновали по комнатам, разжигая камины, а мужчины собрались внизу, чтобы решить судьбу пленника. Донесшиеся сверху звуки заставили всех поднять головы, и глаза каждого, кто слышал торжествующий крик Маклейна, увлажнились.