Тут он меня и добил.
– Тот тип, что танцевал с тобой два последних танца. А зачем тебе?
Я ничего не ответила, и он сказал:
– Ах да, я понял. – Но при этом ничего не понял. – Ладно, бери, вымогательница. – Он подал мне два с половиной доллара – мою долю. Значит, этот тип отвалил ему пятерку. Дюк думал, что я хотела с него содрать. Ну что же, я взяла. Какого черта было ему объяснять? Что он мог сделать? Помочь мне мог только Ник Баллистер. Один из этих долларов я разменяла возле стойки с оршадом, чтобы иметь монеты для телефона. Потом потихоньку, благо оркестр молчал, двинулась в вестибюль. Я была уже почти у телефона, когда оркестр заиграл снова.
И в тот же миг этот тип вырос возле меня, как из-под земли. Видно, все это время держался где-то поблизости.
– Вы куда-то собрались? – спросил он.
Мне показалось, что он просек мой поход к телефону, но я не была в этом уверена. Убеждена я была в другом – в его глазах уже не было сомнений, а только мрачная решимость.
– Но я – никуда, – хрипло выдавила я. – Я к вашим услугам. – И подумала: "– Если я смогу его подольше задержать здесь, может Ник наконец появится!"
Когда мы уже протолкнулись на площадку, он вдруг сказал:
– Может быть, пойдем отсюда? Что, если мы посидим немного в каком-нибудь ресторанчике?
Я пока держалась, но была перепугана, как мышь, и только вякнула:
– Раз уж я оторвала ваш купон, может дотанцуем хоть этот танец? – и наградила его самой сладкой улыбкой из моего репертуара, но без толку.
Он обернулся и помахал, подзывая Марино, потому что, если хотел меня увести, должен был договориться с ним. Пока он стоял спиной ко мне, я через его плечо строила Марино обезьяньи рожи, которые должны были означать, что с этим типом я никуда не собираюсь. Но Марино на меня плевал. Это в его стиле: думает всегда только о своих доходах.
Когда стало ясно, что они неизбежно найдут общий язык, я проскользнула к телефону, сняла трубку и бросила монету. Бесполезно было объяснять Марино, все равно он не поверит, только разорется, что я выкручиваюсь, лишь бы не идти с клиентом. Ну, а если затеять бузу своими силами, этот мерзавец ускользнет, смоется раньше, чем кто-нибудь сможет ему помешать, скроется снова и все увязнет на том же месте. Ник был единственным, к кому можно было обратиться; только Ник сумел бы с ним справиться.
Я сказала в трубку:
– Комиссариат полиции, пожалуйста, только поскорее, прошу вас, поскорее! Это очень срочно!
Обернувшись, я взглянула в зал. Марино стоял уже один. Я не видела, куда девался тот тип, клиенты мотались взад – вперед и ловили партнерш на следующий танец.