Костолом держится поодаль. Не будем его нервировать и давать ему повод к необоснованным подозрениям. Заворачиваю с Птахой в кабинет администратора и плотно закрываю двери.
— Послушай, солнце мое, мне нужна твоя помощь. У нас всего пять минут. Слушай. — Конечно, это далеко не все, что можно поведать на эту тему, но: «Меньше знаешь — крепче спишь».
Вкратце рассказываю об убийстве генерала Рыбакова и фирме «Горелов и сын». Красивая сказка о том, как жил-был генерал, который дружил с одним дипломатом. А дипломат этот, когда пришло время, начал отмывать деньги партии в лице её передового отряда — Комитета Государственной безопасности. И все бы ничего, но генерал сей, наш боевой командир, об этом узнал и сильно возмутился, понятное дело, методами отмывки, за что, вероятнее всего, его и убили. Основное подозрение наше падает на сына того дипломата. А звать этого сына, как можно догадаться, Тарас Горелов. Такая вот история. — Мне нужен твой отец. Без его возможностей мне не справиться, — подытоживаю я.
Это не совсем так, но без него все будет значительно сложнее. Птаха проводит рукой по моим волосам.
— Сашенька, нет вопросов, я помогу тебе. Одно только условие.
— Какое? — с замиранием сердца спрашиваю я.
— Я в деле.
— Согласен, — неожиданно для самого себя выпаливаю я в ответ, не собираясь особо следовать своему обещанию, и, во избежание дальнейшего обсуждения этой проблемы, привлек её к себе.
Телохранителю за дверью наверняка было слышно невнятное перешептывание и звук поцелуев.
Зал переливался огнями. Казалось, что световые пятна в ужасе мечутся по нему, распуганные громыхающим результатом работы группы, беснующейся на сцене. Язык не поворачивается назвать эти результаты музыкой.
— Отчего вы не танцуете? — голос Мисс зрительских симпатий прозвучал совсем рядом, выводя меня из состояния задумчивости. Наталья Воронец, сменившая древнерусский наряд на вечернее платье, внезапно превратилась из сказочной царевны в обыкновенную, хотя и сказочно красивую девушку. И теперь она хотела танцевать, что было вполне естественно. И шум, создаваемый музыкантами, похоже ей ничуть не мешал. Скорее напротив. Что ж, каждому времени свои мотивы.
— Жду, пока кончится гроза, — развел руками я.
— Вам не нравиться? — ресницы красавицы вспыхнули, словно испуганные бабочки.
— Обстановка — нет. Вы — да.
Наградой мне послужила улыбка, которую, если бы конечно такое было возможно, я бы с радостью носил на груди, как почетнейший из орденов.
— Льстец!
— Напротив, сейчас я как никогда жалею, что Господь не наделил меня даром говорить комплименты.