— Ладно. Давайте по делу, — моментально серьезнеет Стрельцов. — Что касается убийства генерала Рыбакова.
— Что касается убийства… Кстати, почему вы решили, что это именно убийство?
Андрей Владимирович смотрит на меня долгим взглядом.
— Александр Васильевич, скажите пожалуйста, генерал Рыбаков был левша или правша?
— Левша, — немного подумав, отвечаю я. — То есть мог все делать и правой, но предпочитал левую руку. У нас шутили, что любое поручение Николай Михайлович делал одной левой.
— Верно. С внутренней стороны указательного пальца левой руки у него имелись чернильные пятна. Авторучка с идентичными чернилами была обнаружена мной там, где ей в общем-то и надлежало быть, на полу, слева от трупа… — При слове труп, меня как-то передернуло, уж больно не вязалось оно с жизнерадостным и полным сил, несмотря на свой возраст, генералом Рыбаковым.
— Простите, Александр Васильевич. Официальный термин. Ничего не поделаешь, — заметив мою реакцию, разводит руками следователь. — Так вот. Ручка была обнаружена, следы от письма на пальцах имелись, но самих записей я не нашел. Скорее всего, их забрал тот, кто стрелял.
— Понятно. А зачем вам, левша он или правша?
Стрельцов, похоже, несколько озадачен.
— Ах, ну да, — кивает он, — конечно же. Вы, очевидно, не обратили внимание. Выстрел произведен в упор, судя по ожогу. В правую височную область. А должен бы, по идее в левую.
Я, соглашаясь, киваю. Наблюдение безусловно верное. Честно говоря, мне это как-то даже в голову не пришло. Позор, товарищ майор, позор!
— Можете к этому прибавить следующее. В специально оборудованном тайнике у генерала Рыбакова хранилась коллекция современного ручного огнестрельного оружия. Николай Михайлович был большим любителем, а положение, что и говорить, позволяло. Так вот, в этом арсенале несколько десятков стволов, но «Нагана», из которого был произведен выстрел, там не было.
— О, «Наган» — это история особая, — вздыхает Андрей Владимирович. — Мой брат близнец Денис, он, кстати, сейчас исполняет мою роль дома, работает в МУРе, так вот, Денис взял этот ствол и отдал посмотреть, не числится ли за ним каких-нибудь криминальных подвигов.
— И что? — с замиранием сердца вопрашаю я.
— Это не револьвер. — Это целый детективный роман! Когда и где он был изготовлен нас сейчас не интересует. Личное оружие какого-то майора Потапчука. Утерян в 1943. Майор пропал без вести. Всплывает этот ствол через пятнадцать лет, как оружие бандита Василия Покроева, по прозвищу Вася Покер. Дальше у него большая летопись. Вооруженные ограбления в пятьдесят восьмом, пятьдесят девятом и шестьдесят седьмом, разбой в семьдесят шестом. В семьдесят восьмом году Вася Покер бежит из мест заключения, где мотает двенадцатилетний срок за все тот же разбой. В середине семьдесят девятом он гибнет в перестрелке, конвоируя нелегальный караван с колымским золотом.