Глинн отпустил руку Паппапа.
— И как именно утащит Ханукса последнего из яган?
Паппап покачал головой.
— Треклятое суеверие, а? Не помню подробностей.
Глинн не настаивал. Снова вернулся прежний Паппап. Глинн понял, что никак не понять, сумел ли он до него дотянуться.
— Джон, мне нужна твоя помощь, насчёт команданте Эмилиано Валленара. Его присутствие — угроза нашей работе. Что ты можешь о нём рассказать?
Паппап вытащил из пачки новую сигарету.
— Команданте Эмилиано оказался здесь двадцать пять лет назад. После переворота Пиночета.
— Почему?
— Его отец выпал из вертолёта, когда его допрашивали. Немец. Сын такой же. Его отправили сюда, чтобы он держался подальше, что-то в этом роде.
Глинн кивнул. Это объясняло многое. Не только опалу в ВМС Чили, но и ненависть к американцам, может быть, даже его отвращение к самому себе, как к чилийцу.
— Почему он до сих пор командует эсминцем?
— Он кое-что знает кое о ком, разве нет? Хороший офицер. Команданте Эмилиано очень упрям. И осторожен.
— Понимаю, — сказал Глинн, отметив проницательность суждений Паппапа. — Имеется ещё что-нибудь, что мне следует знать? Он женат?
Паппап облизал кончик новой сигареты и положил её в рот.
— Команданте — двойной убийца.
Глинн скрыл своё удивление, зажигая тому сигарету.
— Он привёз жену в Пуэрто-Вильямс. Плохое место для женщины. Там нечего делать, ни танцев, ни праздников. Во время Фолклендской войны команданте провёл долгое время в Estrecho de Magellanes, зажал аргентинский флот в ожидании английского. Когда вернулся, узнал, что у жены нарисовался любовник, — сказал Паппап и глубоко затянулся. — Команданте умён. Он дождался минуты, когда мог выйти на них, за делом, так сказать. Перерезал ей глотку. Как я слышал, любовнику он сделал кое-что похуже. Тот истёк кровью по дороге в больницу Пунта-Аренаса.
— Почему его не посадили?
— В этих краях ты не просто говоришь сопернику, «отвали». У чилийцев старинные представления о чести, а? — Паппап говорил отчётливо, очень прозаично. — Если бы он убил их не в постели, всё могло сложиться по-иному. Но…
Он пожал плечами.
— Каждый понимал, почему человек, увидев свою жену за этим, сделал то, что сделал. И это — ещё одна причина, по которой команданте так долго удерживает свой пост.
— Почему же?
— Он — человек, который может сделать всё.
Глинн помолчал, посматривая через пролив на эсминец. Тот оставался на месте, неподвижный и тёмный.
— Я должен спросить тебя ещё кое о чём, — сказал Глинн, а его глаза по-прежнему смотрели на военный корабль. — Тот торговец в Пунта-Аренасе, кому ты продал приборы геолога. Он тебя запомнил? Сможет тебя опознать, если его допросить?