Глинн обдумал эту информацию, затем поднял трубку и снова заговорил с Гарзой. А когда заканчивал разговор, услышал на том конце провода бормочущие звуки, за которыми последовал гнусавый, сердитый голос Брамбеля.
— Что за выходки? Я запрещаю ему покидать госпиталь. У него травма головы, контузия, растянуто запястье и…
— Сейчас не время, доктор Брамбель. Нам нужен опыт Гарзы, чего бы это не стоило.
— Господин Глинн…
— От этого зависит спасение корабля, — отрезал тот, после чего опустил трубку и посмотрел на Бриттон. — Есть ли какой-нибудь способ уменьшить качку?
Бриттон покачала головой.
— В таких бурных водах смещение балласта лишь сделает корабль ещё неустойчивее.
«Рольвааг» продолжал двигаться на юг, бешеные волны поочерёдно захлёстывали палубу водой, затем вздымали его к небу, так что вода с грохотом стекала по шпигатам. Два контейнера сорвало с привязи и смыло за борт, несколько остальных сдвигались по найтовым.
— Что, чёрт возьми, это были за взрывы? — Спросил МакФарлэйн Глинна.
— Нас обстрелял чилийский корабль, — сказал он и посмотрел сначала на МакФарлэйна, затем на Амиру. — Вы хоть как-нибудь представляете себе, почему соль воздействует на метеорит?
— Это не похоже на химическую реакцию, — сказал МакФарлэйн. — Метеорита не становится меньше, и, чертовски очевидно, там не было столько соли, чтобы выделить столько энергии.
Глинн бросил взгляд на Амиру.
— Взрыв был слишком велик, чтобы его вызвала химическая или каталитическая реакция, — сказала она.
— Какой ещё реакцией это может быть? Ядерной?
— Маловероятно. Но я думаю, мы просто смотрим на проблему не с той стороны.
Глинн сталкивался с этим и раньше. Разум Амиры проявлял тенденцию выпрыгивать из ограничительных рамок, очерченных для любого другого. И результат получался или гениальным, или идиотским. Это и была одной из тех причин, по которой он её нанял, и даже в нынешней экстремальной ситуации он не мог проигнорировать её слова.
— Как это? — Спросил он.
— Просто у меня такое чувство. Мы пытаемся понять его с нашей точки зрения, думая о нём, как о метеорите. А надо бы смотреть на всё с его точки зрения. Соль чем-то важна для него — она представляет собой или что-то опасное, или… необходимое.
Голос Ховелла заполнил наступившее молчание.
— Капитан, очередная пристрелка с «Рамиреса».
Первый помощник склонился над допплеровским радаром. Наступила долгая тишина, и затем он с ухмылкой поднял голову.
— Снегопад только что отрезал нас от «Рамиреса». Ублюдки не могут нас видеть, капитан. Они ослепли.
— Право руля, курс один-девять-ноль, — сказала Бриттон.