3
— Честно тебе скажу, Саша, не ожидал я от тебя… Не ожидал! Вот так запросто взять да и похерить собственные немалые труды, продинамив первое же судебное заседание!..
Константин Дмитриевич Меркулов отбросил в сторону ручку, которой что-то писал в момент появления Турецкого, и, поднявшись, выбрался из-за своего стола.
Не ждавший столь активного нападения начальства, можно сказать, прямо с порога, Александр Борисович слегка растерялся.
— Слушай… — он нерешительно посмотрел на шефа, — а что за надобность такая, я бы сказал, не в меру острая?.. Все дела на этих отморозков, включая самого Цезаря, я передал — если помнишь, сорок томов… Да там на три пожизненных каждому хватит, не говоря о самом Пашке!..
— В общем, Саня, — Меркулов вздохнул и, подойдя к окну, оперся спиной о подоконник, серьезно глядя на друга, — на судебном заседании завтра тебе надо быть обязательно. Дело вел ты, и всех деталей лучше тебя никто не знает.
— Слушай, Костя, знаешь что! У меня жена в больнице, ее здоровье и здоровье ребенка, можно сказать, на волоске висит! А я, вместо того чтобы находиться рядом, на суде без особой надобности сидеть буду, да еще и в последний день очередного отпуска?.. Нет уж, дорогой, уволь!..
Они немного помолчали. Во время паузы Меркулов хмуро глядел себе под ноги, а высказавшийся Турецкий слегка успокоился. Заговорил Константин Дмитриевич, явно размышлявший о чем-то своем:
— Что, с Ириной совсем плохо?
— Да неважно, особенно по ночам… Я сегодня вообще намерен у нее в палате ночевать, мало ли что…
— А если сиделку оплатить?
— Рад бы в рай… Да у них там и так рабочих рук не хватает! Спасибо большое, что Семен Львович разрешил нам с Иркиной подругой по ночам возле нее дежурить. По большому блату, заметь! Ирка, конечно, сопротивляется, храбрится и все такое, но я сегодня все равно там останусь!.. Костя, ты не представляешь, как я за нее переживаю, просто не представляешь…
— Почему не представляю? — возразил ему Меркулов. — Еще как понимаю… и сочувствую… Но, Саня, я тебе кое о чем еще не сказал касательно Цезаря…
— Ну? — Турецкий хмуро глянул на шефа.
— В общем, дело в том, что этот поганец с первого момента, как его взяли, начал косить под дурака… Мне двадцать минут назад звонили из Бутырок: какая-то там независимая комиссия его уже успела осмотреть… Ему почти верят!.. А что это означает, ты и без меня в курсе: два года в Сербского — и гуляй, Цезарь, дальше… И все наши, по преимуществу твои, между прочим, труды псу под хвост… Вот и все.
Александр Борисович, по мере того как Меркулов говорил, медленно поднимался со своего места, неотрывно глядя на Константина Дмитриевича. — Стой… — произнес он негромко, едва тот умолк. И тут же почти выкрикнул: — Садовничий под дурака?.. Как?!