Коля жил не только сегодняшним днем. И о будущем задумывался. Вот если бы утеплить целлофановый шатер, то в нем можно и зиму зимовать. Выменять добытые нынче почти новые колеса — да не простые привалили ему, а от иномарки, — на парочку радиаторов для обогрева, подключить к проводам, которые можно перекинуть на соседний фонарный столб, соорудить стены из необструганных досок, их здесь полно, и можно жить, как во дворце. Никаких тебе драк, свар с бомжами-мусорщиками, от которых он бежал с загородной помойки. За такую житуху, которая нежданно-негаданно привалила за его мучения, надо Бога благодарить каждый день. Коля перекрестился на маленькую бумажную иконку и отхлебнул из горлышка.
Чьи-то шаги заставили его насторожиться. Кого там еще несет? Не покойник ли выкарабкался из неглубокой ямы? Да вроде не мог, не дышал он, когда Коля аккуратно положил его в собственноручно вырытую могилку, прикрыл картонкой, засыпал землей и перекрестил на прощание. Чай, тоже человек, хотя рожа бандитская. А за свои прегрешения на том свете нехай отвечает.
На всякий случай Коля всегда держал рядом с собой кусок арматуры. Но так, чтобы входящему не сразу бросалась в глаза. Мало ли, вдруг у человека добрые намерения. Например, могла забрести Роза-Тубероза. Наведывалась к нему с обоюдного согласия, чтобы он не забывал, что как-никак мужчина. Розе он велел перед приходом мыться в море и даже как-то подарил кусок мыла, чтобы не противно было с ней развлекаться. Она и сама понимала, что Коля мужик с претензиями, хоть и немолодой. Не на помойке ведь живет, а на заброшенной стройке. А это возвышало его над всеми знакомыми ей бомжами.
Баба ему подвернулась с понятиями. Знала, что, если ублажит его, он ей и кино покажет, и выпить даст, и еду какую-никакую. Поэтому всегда появлялась она с широкой улыбкой на синюшной роже и приносила мелкие подношения: то сморщенное яблочко, то банан в темно-коричневой шкурке. А как-то целую трехлитровую банку томатной пасты притащила. На борщ. Вместе и варили из подручных овощей, то есть подножных, которые у овощной палатки подобрали.
Вместо смешно вихляющей квадратной фигуры Розы-Туберозы за целлофановой стеной промелькнуло аж три фигуры. Топали они грузно, явно не женскими шажками. Коля только повернул голову к проему, потому что размахивать арматурой в такой ситуации просто глупо. Себе дороже. Сам же по башке и схлопочешь.
Мужики зашли цивильные, одеты прилично. И парнишка с ними, хоть и зашуганный и пыльный, в драных штанах, но не бомж. Личико у него домашнее, несчастное. Кто-то обидел пацана. Но не эти мужики, потому что он за ними шел как приклеенный.