— Чего тебе, Нина? — Тон ее снова сделался усталым и безразличным.
— Можно тебя на минуту? — сухо поинтересовалась Нина Степановна, не сочтя нужным извиниться перед пусть и незваными, но гостями. Сделала это за нее Лариса, прежде чем подняться и выйти из комнаты.
Быстрее всех — в том числе и Александра Борисовича — среагировал на этот странный эпизод Олег: бесшумно, словно танцовщик из знаменитого моисеевского ансамбля, он метнулся к двери, едва хозяйка особняка прикрыла ее за собой, тут же слегка ее приоткрыл и беззастенчиво приник к образовавшейся едва заметной щелочке ухом.
Постояв так с минуту, капитан проделал все свои действия в обратном порядке и как ни в чем не бывало замер у стола как раз в тот момент, когда Лариса вернулась в комнату. Турецкий глянул на оперативника с невольным восхищением, затем пристально посмотрел на Сурину. Ему показалось, что за прошедшие несколько секунд она стала еще бледнее, но губы Ларисы Сергеевны были при этом упрямо сжаты: разговор за дверью явно не доставил ей никакого удовольствия…
— Ну что ж, Лариса Сергеевна, — произнес Александр Борисович самым нейтральным тоном, на какой был способен, — думаю, все, что мы хотели выяснить, выяснено. Разрешите откланяться?
Он поднялся с дивана и, кивнув своим спутникам, двинулся на выход. Лариса распрощалась с ними в кабинете, вниз гостей проводила хмурая, как туча, няня, ожидавшая, как выяснилось, этого момента в коридоре.
«Старая карга стояла под дверью, — понял Турецкий. — Слышала, вероятно, весь наш разговор… Интересно».
Но еще интереснее ему стало уже после того, как его «опель», на котором все трое и приехали в особняк, покинул территорию белокаменного мини-дворца.
— И что ты там подслушал? — опережая Турецкого, поинтересовался Савва.
— Да уж подслушал! — живо ответил Олег. — И, по-моему, никакая она ей не няня, а если и няня, то довольно странные у них отношения!
— А конкретно можешь?
— Могу! Конкретно она набросилась на Сурину из-за того, что та потребовала от нас охрану, словом, из-за «Глории», с такой злобой, словно Лариса Сергеевна не хозяйка, а… а рабыня какая-то! Правда, и та в долгу не осталась, обозвала ее проклятой старой ведьмой… Но главное не это.
— А что? — не вытерпел и Александр Борисович.
— Главное то, что Нина Степановна в самом конце прошипела, что непременно расскажет все какому-то Евгению…
— Ах как интересно! — вырвалось у Турецкого.
— Ага, — согласился Олег. — Сказала, что как только он позвонит, так и расскажет… Ну а Лариса в ответ: плевать, мол, я хотела и, мол, собственная жизнь ей дороже… Ну тут я назад вернулся.