С того места, где прятался Плетнев, не только просматривалось хорошо освещенное пространство у складских помещений, но и каждый шорох слышался в ночи.
— Дима, быстрей. Сколько раз я тебе говорил, чтобы сделал дырку в бачке. Час работы молотком и автогеном, а тут. Каждый раз возимся, как дети малые.
Это голос Модеста. А вот это уже Дима, водитель «Газели»:
— Мне нельзя второй бак резать, я в нем спирт для азеров вожу. Они сейчас второй цех в каком-то подвале открыли, паленку гонят, так что.
И снова голос Модеста, на этот раз уже окончательно раздраженный:
— Время, Дима, время! После той ночи здесь такой шухер развели, не приведи господь. Так что, видимо, на пару недель затаится придется.
— Ладно, не суетись… суетливый, — остудил своего приятеля более спокойный Дима. — Давай товар.
Было видно, как воровато оглянулся Модест, подал коробку хозяину «Газели»…
Если бы в этот момент перед Модестом появился Владыка мира сего, даже без пистолета в руке, он бы удивился меньше.
— Вы?!
— Не, — «успокоил» его Плетнев, ткнув дулом в левое подреберье, — Гавриил Архангел. А теперь так, ты, — повел он стволом в сторону опешившего хозяина «Газели», — дожидаешься разгрузки, после чего тебя проводят в мой кабинет. Ну а ты, голубь, давай-ка топай за мной.
Пока шли в ночи, хлюпая по лужам, к административному корпусу, Плетнев успел выяснить, что Модест в спарке с хозяином «Газели» наладил нелегальный вывоз дорогостоящего лекарства с территории склада, что уже само по себе было не очень-то хорошо, и теперь… Видимо догадываясь, что нового начальника службы безопасности интересует прежде всего ЧП в ночь с тридцатого на первое, он готов был в ногах у Плетнева валяться, лишь бы тот замял «его проступок».
— Ни хера себе, «проступок»! — не сдержался Плетнев. — Три тысячи баксов за ночь! Это хищение в особо крупных размерах.
— Да здесь… здесь больше крадут! — взвизгнул Модест. — И ничего.
— Кто крадет?
Модест что-то хрюкнул в поднятый воротник куртки и снова заскулил что-то про жену безработную и детей, которых у него трое.
— Ладно, хрен с тобой, — уже на лестничной площадке, перед дверью в кабинет, остановился Плетнев. — Я подумаю о твоих детях, но только при одном условии…
— Каком? — В голосе Модеста мелькнула нотка надежды. — Я. я на все согласен.
— Ты мне сдаешь того человека, которого вы с подельником провезли в ту ночь на территорию склада.
— Какого человека?
— Того, который уже ночью вскрыл хранилище и сиганул в окно.
— Я. я не понимаю, о чем вы говорите.
Плетнев смотрел на стоявшего перед ним мужика и что-то ему подсказывало, что этот «несун» действительно не причастен к хищению «Клюквы». И все-таки…