«Я люблю тебя, Шаров, — мысленно твердила, как молитву, Марина, неуместными словами помогая себе перенести этот ужас, не рухнуть в беспросветное отчаяние. — Я люблю тебя, Шаров. Я люблю тебя, Шаров…»
Действительно, одна только любовь к убитому мужу заполняла Марину целиком. В ней не оставалось места для ненависти к Леониду Ефимову.
Зато ненависть пришла позже. Пришла, чтобы остаться. Пришла, должно быть, в тот момент, когда он ей сказал:
— Ловко это у тебя совпало, что рабочих привела. Теперь никто не заподозрит, что это ты Шарова пришила. Стопроцентное алиби. Вот скажи ты, везет же людям!
Москва, 12 апреля 2006 года, 11.40.
Леонид Ефимов
Аэропорты с их близостью неба и деловитой пассажирской мельтешней всегда дарили Ефимову бодрость и надежду на лучшее. Так уж, наверное, повелось с детских лет, когда Леня вместе с мамой отправлялся куда-нибудь во время летних каникул. Впереди были новые места, неведомые города, незнакомые друзья, с которыми он, наверное, познакомится и будет переписываться потом в долгие и темные месяцы, отведенные зиме и школе…
Сейчас все обстояло по-другому: обстоятельства велели скорее прощаться с родиной, чем радоваться отбытию в чужедальние края. Вряд ли Леонид встретит там новых друзей взамен тех, которых он убил в России: разве что деловых партнеров, которые будут подкарауливать каждый его неверный шаг и при случае сжуют со всеми финансовыми потрохами. Все было так… И все же алогичная, необъяснимая, из детства прорвавшаяся радость встречи с неведомым и вероятной перемены судьбы заставляла рисовать будущее в чуть-чуть более радужных красках, чем оно того заслуживало. Скорее всего, при столкновении с этим вымечтанным будущим он разочаруется, девяносто девять шансов против одного, что разочаруется. Но дайте же помечтать! Он уже и не припомнит, когда в последний раз позволял себе эту слабость!
Теперь, оглядываясь, Леонид Ефимов видел, что за неимоверно выматывающий год с лишним тот груз, который он ощущал у себя на плечах, увеличился в весе. Даже хуже: со времени первого убийства — убийства Парамонова — он чувствовал себя так, словно погрузился в подземный тоннель, по которому должен бежать, катя перед собой тяжелую тачку. Как шахтер — с тем отличием, что в тачке у него не уголь, а… акции. Акции, которые он отбирает у своих друзей, у бывших «реаниматоров», для того чтобы доставить ценный груз Мирику Вишневскому. Работа тяжелая, но нужно ее завершить, хотя бы для того, чтобы снова увидеть солнце… «Увидеть небо в алмазах», — подшучивал он над собой, но на самом деле все чаще задумывался о том, что небо в алмазах ему не нужно. Не так нужно, как тогда, когда все еще только завязывалось и передача «Зевса» во владение фирмы «Лодзь» из разряда возможностей еще не перешла в разряд необходимости… Все, в чем Леонид нуждается, — это просто чистое небо над головой.