— Известно мне, значит, — точно школьник, подхватывающий реплику учителя, завел Самойлов, — что гражданин Вадим Мускаев пришел к нам в поселок, а мы как раз все трое были выпимши…
— «Мы» — это кто? — подкинул наводящий вопрос следователь Алехин.
— Ну, я, брательник мой Егор и еще Родька Машкин — моей жены брат. Стоим возле ларька и соображаем, чем бы догнаться — бабок в обрез. Подходит он, значит, и спрашивает: «Мужики, я вижу, вам деньги нужны?» Я говорю: «Кто ж от них отказывается?» Он говорит: «Вот и ладушки. Вы мне дело — я вам деньги». Я говорю: «А чего делать-то?» Он и объяснил, что надо тут замочить одного богатея. А я как, бля, узнал, что богатей, да еще черножопый, так сразу согласился. Родька гундеть что-то стал, что на мокрое дело не подписывается, а я ему напомнил, как его сеструху Лизку, она мне тогда еще женой не была, в восемьдесят девятом году один грузин едва не отпиндосил. Прямо на улице в городе, прикинь, а? Грузин там, или армянин, или еще там, бля, какой горный орел, — все они на одно лицо. На рынок придешь — сплошная, бля, чернота, некуда ступить прирожденному русскому человеку…
В Петре Самойлове погиб, точнее, утонул в спиртном, незаурядный артист разговорного жанра. При помощи скупых изобразительных средств Самойлов сумел так зримо и выразительно представить сценку беседы заезжего подозрительного хмыря с местными алкоголиками, склонными, как водится, порефлексировать на тему национального вопроса, что Баканин почти поверил, что так оно и было. И поверил бы полностью, если бы не знал, что Вадим Мускаев ничуть не похож на вышеописанного хмыря в самойловском исполнении. И что совсем незачем ему было нанимать киллеров для убийства Рубена Айвазова…
— А с какой стати вы решили, что вас нанял Вадим Мускаев? — успел вставить вопрос Баканин, прежде чем ему снова предупреждающе и веско надавили на плечи. Однако вопрос не застал Петра Самойлова врасплох:
— А мне следак… гражданин следователь Алехин показал его портрет на фотке. Точно, он и есть. Вадим Мускаев. Как в копеечку.
— А Вадим Мускаев работает на вас, гражданин Баканин, — с нескрываемым торжеством подхватил Алехин. Лицо у него было сейчас, как у капитана, который наконец-то причалил к желанному тропическому берегу. — Так, может, бросите в молчанку играть и признаетесь по-человечески, что именно вам было выгодно прибрать к рукам фирму «Уралочка»?
— Вы втроем убили Ки… Рубена Айвазова? — игнорируя следовательские потуги принудить его к ложным показаниям, напрямую задал вопрос Самойлову Валентин. Конечно, так вести диалог было невежливо, но обычные понятия о вежливости переставали действовать в ненормальном мире, где он очутился. Если против него ведут хитрую игру, он вправе вести свою.