Урванцев сделал попытку проснуться, вырваться из окутавшего его морока, но это удалось ему только отчасти. Он даже не смог вспомнить, как одевался, как оделся и покинул с Ульрикой пляж, как и где они шли до сих пор и каким образом оказались впереди них Кержак и его подружка. Ничего этого Кирилл вспомнить не мог и, если честно, не очень и старался.
«Поздравляю, полковник, – сказал он себе в последней попытке справиться с тем, с чем справляться обучен не был. – Вы влюбились».
Но он не мог даже сказать, чего было больше в этой быстрой мысли: тоски, иронии или радости.
– Кержак! – Оказывается, незаметно для себя Урванцев уже дошел до бассейна и находился в считаных метрах от стеклянной двери в лобби отеля.
– Кержак! Игорь Иванович!
Шедший вперед и Кержак остановился и повернулся в сторону ресторана, прикрыв глаза ладонью от солнца.
– Доброе утро, Дмитрий!
Как оказалось, Урванцев по привычке «держал» все разговоры в зоне слышимости, но делал это как бы по обязанности, вторым планом, потому что на первом плане у него теперь была Ульрика. Она одна.
– Как насчет попотеть? – вынужденно напрягая голос, спросил через бассейн седоватый, но все еще играющий под молодого, Дмитрий.
– А что, недостаточно? – не скрывая иронии, вопросом на вопрос ответил Кержак.
В самом деле на улице уже стало по-дневному жарко.
«Хорошо, если меньше сорока», – чисто автоматически отметил Урванцев.
– Это не то, – отмахнулся Дмитрий.
– А в сауне, значит, самое то?
– Именно! – заулыбался Дмитрий. – И пивком…
– Нет, – покачал головой Кержак и взялся за ручку двери. – Я пас.
– А вы, Танечка? Не присоединитесь?
«Вот же настырный тип!»
– Я хожу в баню только с Кержаком, – через плечо бросила Тата и улыбнулась Кержаку, отразившемуся в полированной поверхности стеклянной двери.
– А что так?
– Не люблю потеть с чужими мужчинами, – отрезала Тата и, не оборачиваясь, шагнула в проем открытой перед ней Кержаком двери.
– Ты идешь завтракать? – спросила Ульрика.
«Завтракать? – удивился Урванцев. – Ах да, конечно. Завтракать. Ведь теперь утро».
– Вообще-то мне надо переодеться, – улыбнулся он.
– Ой, и правда. Я ведь тоже мокрая…
Кирилл посмотрел на Ульрику несколько более «трезвым» взглядом, поймал ее растерянную улыбку, появившуюся на четко очерченных губах, и вдруг понял, что «поплыл», кажется, не только он один. Ульрика – сейчас Урванцев не то чтобы увидел впервые, но впервые осознал, как же она красива – казалась пьяной или «спящей», как спят лунатики. Странно, но именно это открытие помогло ему самому окончательно проснуться, сбросить наваждение, «всплыть» со дна омута, куда его так стремительно затянула внезапно обрушившаяся на него любовь.