– Я пишу для газет, – объяснила она.
– Вы журналистка? – Ну не было в ней этого, не было и все. Таких журналистов не бывает.
– Так получилось. – Полина виновато улыбнулась, увидев выражение его лица.
– Тогда мои разъяснения излишни, – развел он руками. – Миль пардон.
– Напротив, месье Макс. Я действительно не знаю, о чем идет речь, – покачала она головой. – Я пишу о театре.
– Так вы приехали на Фестиваль! – догадался Маркус. Об этом он как-то не подумал, но если она пишет о театре, то какая же она журналистка?
– Да, месье, я приехала на Фестиваль, но вы, кажется, начали мне что-то рассказывать. – Она смотрела на него с вызовом.
– Ну конечно! – воскликнул Маркус «театральным» голосом. – Я потерял мысль… Нет, фрейлейн Полина, – ведь вы из Баварии или Австрии, не правда ли? – нет, не мысль. Правда в том, что я потерял голову… сердце… и, милосердный господь, что еще теряют в таких случаях?
Полина рассмеялась. Кажется, Маркус начинал ей нравиться, и она уже не жалела, что разрешила ему перейти за ее столик.
– Отвечаю по порядку, – сказала она, отсмеявшись. – Ни то ни другое. Я из Дерпта. Это в России. А влюбленные – ведь вы только что объяснились в любви, не так ли? – теряют голову и здравый смысл. А сердце их разбито.
– О да! – сказал Маркус, с ужасом понимая, что говорит сущую правду. – Сердце мое разбито. Я объяснился в любви незнакомой девушке… Я в шоке, baryshnia. Я потерял голову…
– И не закончили своего рассказа, – перебила она его.
– Какого рассказа?
– Про Италию, sudar. – У нее были чудная улыбка и милый акцент, и она ему очень нравилась…
– Ах, Италия! – кивнул он. – Ну что же с ней могло случиться? Все то же, sudarynia, то же, что и всегда, – поражение. Турки захватили Родос. Республика лишилась великолепной военно-морской базы, королевство – крейсера и эсминца.
– Но это война! – Она явно не знала новостей и теперь была не на шутку встревожена.
– И да и нет, – поспешил успокоить ее Маркус. – Вернее, еще нет, но может случиться. Во всяком случае, в Неаполе объявлена мобилизация.
И это было еще не самое худшее, что знал Маркус, но о чем предпочел сейчас не говорить.
– А в свободной зоне? – спросила Полина.
– Вы хотите сказать в республике? – переспросил Маркус.
– Но ведь Афинский договор… – Она явно была обескуражена.
– Денонсирован Венецией еще в прошлом году, – объяснил он, думая о том, что на свете все еще существуют счастливые люди, не ведающие, какой ужас ожидает их впереди. – В республике мобилизация прошла еще в марте, когда Франция ввела войска в Пьемонт и Лугано. Но не будем о грустном! – предложил он, видя, какое впечатление произвел его краткий «очерк событий» на Полину. – Жизнь продолжается. Война еще не началась. И Фестиваль не отменен. Вы идете сегодня на «La Gioconda»?