Раннего чайку уже попили, и теперь Щербак ждал звонка от Антона — со второго этажа. Он еще ничего не знал о ночном происшествии и думал, что Плетнев, добравшись наконец до Элкиных прелестей, просто потерял голову. Решал: может, самому позвонить? Давно пора вставать…
Пока размышлял, телефон позвонил.
— Ты готов?
— Как штык.
— Выходим.
— Галочка, поедем? — Щербак раздавил в пепельнице окурок. Вот ведь парадокс, загадка века: в квартире одинокая женщина, которая не курит, а в пепельнице на кухне следы пепла. Такая вот она штука, эта жизнь.
Ну вот, в последний момент, когда уже выходить, Галя что-то забыла и, крикнув: «Одну минуточку!» — кинулась искать в спальню. Что там может женщина забыть? Интересный вопрос. Щербак усмехнулся и ответил:
— Ну, я выхожу, а ты догоняй! — но увидел оставленный в пепельнице окурок и укорил себя: «Нехорошо, в доме после твоего ухода должно быть чисто. Вот вернется вечером домой, окурок увидит и расстроится. А зачем же расстраивать хорошую женщину, когда она словно новую силу обрела?..»
Николай выбросил окурок из пепельницы в ведро под мойкой, а саму ее, ополоснув под краном, вытер посудной тряпочкой.
Ну, сколько времени на это могло уйти? Полминуты? Минута? Он вернулся к окну, чтобы поставить пепельницу на место и закрыть форточку, и вдруг услышал истошный женский крик на лестнице. А мимо окна, взревев мотором, буквально пролетела черная машина, «восьмерка». Не нравился этот цвет Николаю, ни у «восьмерок», ни у «девяток», но рассуждал он об этом, уже распахнув дверь и выскочив на лестничную площадку…
* * *
Антон после всех своих ночных передряг наконец расслабился. До такой степени, что Элеоноре Владиславовне пришлось приложить все силы, чтобы получить желанное наслаждение. Она тоже испытала сильный стресс, но, видимо, женский организм быстрее «релаксируется», чем мужской, потому что она себя чувствовала юной красавицей, а Плетнев — усталым старым барбосом, которому больше всего хочется спать. Но это, как говорится, не помешало ему сделать «встречные шаги», что в конце концов успокоило душу Элки и все остальное, что ее обслуживает. Зато выспался — в первый раз за двое суток. Сон в камере — какой это сон? А у Светки — тем более…
Посвежевший и прекрасно себя чувствующий Антон, что вполне могло стать укором для хорошо старавшейся женщины, воспользовался известной пословицей по поводу того, что первый блин почти всегда выходит комом. На это Элка возразила, что первый блин они испекли еще до его ареста и нечего ссылаться на народную мудрость. А причиной здесь является то, что он ее… «не лю-у-би-ит!».