Но зато этот же вариант освобождает его от ответственности перед… ну, понятно, перед кем. Спросит? Ответ на поверхности: вмешалась Генеральная прокуратура. Прокурор велел ее «слушаться». И рад бы затормозить, да вы сами прокололись на этом дурацком удостоверении. И какой козел это вообще придумал?.. Нет, козла называть нельзя категорически, они очень болезненно всегда реагируют на упоминание этого животного… Ну вот, уже и улыбнуться удалось, немного снять напряжение.
Между тем Турецкий, справедливо считая, что версия с удостоверением похоронена окончательно, прежде чем предложить свою версию расследования поставил условие: он должен с глазу на глаз переговорить с Плетневым. Но Никишин возмутился:
— Что значит с глазу на глаз? Мы что, в детские игры играем?
— Хорошо, — буркнул Турецкий и вздохнул облегченно, — расследуйте сами. Но сегодня подъ—едет адвокат и представит вам доказательства незаконного задержания Плетнева и потребует отпустить его немедленно. Придется его выпускать. А по поводу лопнувшей, как мыльный пузырь, вашей версии, сами объясняйтесь с Ясниковым. Ну, все? Тогда я поехал…
И Турецкий повернулся, чтобы уйти, но громко крикнул в квартиру:
— Антон, пока! Увидимся сегодня. — И пошел неторопливо по лестнице.
— Подождите, Александр Борисович!
«Эва, даже имя-отчество вспомнил!», — Турецкий остановился и обернулся с недовольным видом:
— Что вам еще?
— Ну… я ж, в общем, не возражаю, просто… это не положено.
— А сажать невиновного положено?
— Однако удостоверение-то фальшивое!
— Вам-то что за дело? Вы ж его версию не стали отрабатывать? Только свою. Вот и сели в галошу. Хотите, чтоб я вас оттуда вытащил? Так и говорите. Мне нужен Антон, ясно?
— Ну, идите, поговорите, в конце концов. Вы ж не побег ему готовите, надеюсь? — Никишин выдавил из себя кислую улыбочку.
— Не готовлю, нет. Но адвокат придет все равно, и я с ним. Подготовьте пропуска в следственное помещение. Гордеев Юрий Петрович и я.
— Что, сам Гордеев? — вырвалось у Никишина. Уж он-то слышал про этого удачливого адвоката, который сам был в свое время следователем и знал все уловки ведущих расследование.
— А что вас удивляет? Он в свое время был у меня практикантом, потом вырос. «Глория» с первых своих дней работает в тесном контакте с ним… Ладно, я пошел.
Плетнев в наручниках стоял у стены. Криминалист покорно снимал «все» отпечатки. Конвоиры застыли у двери.
— Прикажите им выйти! — крикнул Турецкий. — А Романыч нам не помешает.
Когда остались втроем, Александр отвел Плетнева к окну, подальше от двери, и тихо спросил: