— Хорошо, и скажешь ему, что мы с адвокатом подъедем позже, к концу дня, ладно? Ну, постарайтесь сдерживать эмоции, тяжело, я понимаю, но… так надо…
Глава восьмая Полный раздрай
Щербак умчался готовить алиби Плетневу. Для этого он сел еще с утра, что называется, по холодку, когда пробок еще немного, в машину Антона, которую с утра забрали в отделении милиции у полковника Квасова, и отправился по его маршруту. То есть, заметили время отъезда из «Глории», и по прибытии в очередной пункт назначения Николай отмечал у себя и звонил в агентство, сообщая, где он находится.
Первый маршрут пролегал в Бибирево, на квартиру к Плетневу, где он, по его словам, провел не больше пяти минут, поскольку Голованов позвонил ему и передал «приглашение» полковника. Отметив время прибытия, Щербак поехал на Красную Пресню, к метро «Баррикадная». И уже от ступенек к двери отделения милиции позвонил в агентство и сообщил, что прибыл на место назначения.
Антон точно помнил, когда он выехал из «Глории» и добрался в конце концов до милиции. Его время при сравнении расходилось с временем, затраченным Щербаком, на десять минут. Но при этом не учитывались дневные пробки, в которых находился Плетнев. Кстати, Николаю тоже постоять пришлось, хоть и утро было.
Вот это — уже другое дело, с такими данными можно было сказать, что алиби у Плетнева было «железное». Никуда он заезжать не мог, тем более совершить еще и двойное убийство. Времени бы ему попросту не хватило. Следователь Никишин и не подумал о такой проверочной акции, хотя обязан был это сделать. И это обстоятельство еще раз подтвердило убеждения и Плетнева, и Турецкого, да и всех остальных в «Глории» в том, что арест и заключение под стражу Антона явилось акцией заказной. Оставалось разобраться: «Кви продэст?» — кому выгодно? И ответ на таким образом поставленный вопрос лежал в плоскости ответов тех «господ», которые в отношении Плетнева уже совершили ряд уголовных преступлений. Здесь уже было фиктивное обвинение в двойном убийстве граждан абхазской национальности и прямое покушение на жизнь.
По поводу первого события на руках имелось письменное объяснение господина Султанова, которое Турецкий, естественно, не оставил подполковнику, а забрал с собой — для адвоката. Кроме того — аудиозапись «устного» извинения подполковника Устинцева. Ему и в голову не пришло бы, что весь их разговор с Султановым, все эти их «сомнения» по поводу невиновности Плетнева, были тщательно записаны Александром Борисовичем. А как это сделать, чтоб никто рядом не заметил, его учить было не надо. А потом рядом — исключительно для подстраховки — с таким же «Перкордером» находился и Филипп Агеев. А что касалось второго эпизода, то есть покушения на Антона, то тут имелись аудиозаписи и протоколы допросов Круглова и Долгого, которых позже увез с собой на Петровку, 38 Петр Щепкин для дальнейшей «раскрутки».