Сегодня капитан не казался таким откровенно пресыщенным и вальяжным, как накануне. Да и с пробором, показалось Лане, было у него что-то не так. Причесан, но без подчеркнутой тщательности, словно торопился. Даже легкий порез на скуле – от бритья. Папа Ланы, когда опаздывал на работу, а с вечера забывал бриться, вот также мог нечаянно, от торопливости, порезаться. Но он клочком газетки, коих в доме всегда было много, залеплял на короткое время, а потом смывал. А это, видимо, просто прижег одеколоном. Вон, и запах от него какой-то резкий, сладковатый, а, в общем, неприятный. Таким одеколоном, по мнению Ланы, могла бы пользоваться разве что гулящая женщина, ну, проститутка, чего простого слова-то стесняться? А если такой одеколон употребляет мужчина, так только тот, который ничего не смыслит в настоящем мужском парфюме. Уж это Лана как-нибудь знала. Чита хоть и далекий от Центра город, но настоящих интеллигентных мужчин в нем достаточно. И с настоящими французскими одеколонами, не говоря уж об итальянских и прочих, тоже нет теперь напряга.
Так что предлагал капитан? Все то же, естественно. Вон, поблизости очаровательное кафе. Прекрасная кухня, а сейчас как раз время ланча. Он произнес это слово с таким апломбом, будто соблюдал режим исключительно по-английски. Денди лондонский, видишь ли… с распахнутым воротом форменной рубашки поверх майки какого-то болотного цвета, – неприятного.
Лана не преминула спросить, не удастся ли ей, пользуясь особым расположением «господина капитана», – ах, как он сразу заулыбался, прямо бархатом по сердцу! – встретиться перед отлетом еще раз с Андреем, ну, хотя бы на пять минуток, можно даже через решетку ограды у КПП?
Она, конечно, заметила, как в прозрачных глазах капитана вдруг что-то метнулось, словно тень от пролетевшей мимо вороны. Но как-то не обратила на это внимания. Ну, вероятно, придется снова упрашивать, а этот мерзкий хлыщ станет, видимо, по привычке уже, выдвигать свои условия, намекать, например, на то, что вот если бы девушка пообещала еще и поужинать с ним сегодня, то вот тогда… и так далее. Ясны ведь его скверные намерения. Но, в конце концов, такого сукиного сына не грех и обмануть. Пообещать, а с Адькой хоть перемигнуться на прощание – неизвестно теперь, когда состоится следующая встреча, да и состоится ли здесь, – ну, а самой уехать в Москву, к Елизавете Алексеевне. Не станет же этот торчать около забора и ждать, когда девушка «соизволит»… Но на ее прямой вопрос, – вот теперь уже точно! – он явно растерялся. Но лишь на миг. И, словно бы, взяв себя в руки, открыто улыбнулся.