– Значит, снова желаете вместе поработать? – продолжил Паромщиков.
– Да как вам сказать? Дело наверняка будет мало приятным и, не исключаю, скандальным. Армия не любит, когда выворачивают наизнанку ее нижнее белье. Да и кто любит? И защищается, иной раз, не выбирая средств. Я знаю, на собственной шкуре испытал. И когда Меркулов попросил меня заняться этим анонимом, мол, его совсем одолели солдатские матери, и назвал мне имя следователя военной прокуратуры, который занимается этим делом, я ему ответил, что с кем-то другим, пожалуй, отказался бы. А с вами у нас какое-то понимание однажды, помнится, уже установилось, поэтому, думаю, может и снова получиться. Потому что, по большому счету, мы же одно дело будем делать, только на вас наверняка станет давить ваше ведомство, а на меня – господа сослуживцы и начальники того солдата. Объективная ж истина никого не устроит.
Паромщиков слушал его с плохо скрытым недовольством. Характер такой…
– Только у меня на данный момент никаких материалов, кроме текста из Интернета и некоторых, совсем необязательных, личных соображений. Не хотите ли, если вам не в тягость, хоть чем-то конкретным поделиться?
– Это называется, отдать жену дяде, не так? – ухмыльнулся Паромщиков.
– Ну, правильно. А самому – к этим, к веселым… девушкам. Скажу по правде, я еще и с комитетчицами-то не встречался. Хотел после разговора с вами поехать. Чтобы быть готовым к их агрессивным атакам. Так есть соображения? – спросил уже прямо.
Паромщиков помолчал, словно раздумывая, и ответил:
– В общем, ничего конкретного. А выдумывать версии не привык. Спецы кое-что обещают, в смысле розыска, но это – время.
– Сочувствую, у меня то же самое. Пока только обещают. Тогда, может, на том и остановимся, чтобы встретиться, когда появится хоть какая-нибудь ориентировка? Не возражаете?
Паромщиков неопределенно пожал плечами, будто, вообще, не хотел давать никаких конкретных обещаний. Турецкий это понимал, доверие надо хорошо отрабатывать. Правда, специально он этого делать не собирался, время само должно было дать направление движению этого вопроса в ту или другую сторону. Зато теперь у военной прокуратуры не будет повода упрекнуть частного сыщика, а вместе с ним и Генеральную прокуратуру, в том, что они пытаются ей перебежать дорожку и потянуть одеяло на себя. Объединять силы все равно придется, но все решит вопрос: когда.
В кабинет, постучав, заглянула Алевтина Григорьевна, Аля.
– В чем дело, Дудкина? – скрипуче спросил Паромщиков.
– Я по поводу вашего указания…
– Но ты же видишь, мы заняты.