— И что он вам в этой связи сказал? — Турецкий, задавая этот вопрос, автоматически опустил глаза, перебирая бесцельно свои бумаги: подследственный не должен был пока знать, насколько важен для следствия ответ на этот вопрос.
— Сказал, что больше этот… Он назвал фамилию следователя, но я ее забыл… В общем, что я могу не беспокоиться, больше мы его не увидим. Что Боб об этом позаботился… Боб — это его адвокат, он его давно знает, видимо, потому и зовет так вот по-свойски…
— Ну-с, голубчики, разрешите поприветствовать вас в этих стенах…
Человек, произнесший эту фразу, только что вошел в свой личный кабинет в принадлежащем ему особняке, куда больше напоминающем небольшой дворец, чем загородный дом, и, дойдя до середины комнаты, круто развернулся точненько в центре бежевого текинского ковра, покрывавшего пол, в сторону двоих поздних визитеров. Визитеры ждали хозяина дома уже больше часа, что было для них крайне дурным признаком.
Евгений Адамович Катальников, владелец десяти самых известных в столице и Подмосковье мебельных магазинов, был весьма видным и, несомненно, обаятельным человеком: высокий, подтянутый шатен с благородными чертами лица и большими серыми, по-женски ласковыми глазами, опушенными неожиданно черными густыми ресницами… Таким его знало подавляющее большинство знакомых, включая совсем немногочисленных партнеров по бизнесу. И всего пять или шесть человек видели истинное лицо Катка, наглухо спрятанное под обаятельной маской. Для двоих из них увиденный разительный контраст в разное время стал последним в жизни.
В описываемый момент упомянутая маска пока не слетела с Катальникова, но, судя по подчеркнуто-мягкому, вкрадчивому, как рысий шаг, голосу Евгения Адамовича, это могло произойти с минуты на минуту. Не известно, понимал ли остроту момента мрачно молчавший в своем углу Башкир, но Борису Николаевичу Шахмину понимать было не нужно — он это просто знал…
— Здравствуй, Женя, — спокойно произнес адвокат, неторопливо закуривая только что извлеченную из пачки сигарету. — И сразу скажу: я решительно отказываюсь понимать как твой тон, так и то, что ты вызвал нас сюда в такой час… Не говоря о том, сколько нам пришлось ждать… Между прочим, у меня завтра процесс в Таганском суде, прямо с утра… Тебе это хорошо известно.
В окружении Катальникова, сменившемся за прошедшие годы не менее трех раз, Борис Шахмин оставался единственным человеком, все еще пребывавшим «на особых правах» старого школьного дружка. Насколько его положение в последнее время ослабло, адвокат прекрасно понимал, ведь он поневоле вошел в категорию слишком много знавших о Катке и его делах людей — за столько-то лет!..