— Нет. Это — нет. Никаких трений у моего мужа с Ильей Вайнштейном не возникало и быть не могло. Они идеально сработались.
— Идеально, — задумчиво повторил Турецкий. — Нинель Петровна, сегодня вы часто повторяете слово «идеал», «идеальный» применительно к событиям прошлого. Вас можно понять: когда человека настигает горе, прошлое рисуется ему в радужном свете. Но чтобы помочь нам найти убийц мужа, вы не должны умалчивать о темных пятнах… о том, что кажется вам подозрительным…
— Подозрительным? — Квадратный ноготь Нинель Петровны придавил окурок в пепельнице, точно фашистскую гидру. — Ничего подозрительного! Вам в это трудно поверить, потому что вы постоянно общаетесь с преступниками, но у нас с Колей на самом деле была замечательная семья. И замечательные друзья, и замечательный круг знакомых… Если вы собрались подозревать кого-нибудь из них, вы на неправильном пути. Я вам ответственно заявляю: здесь искать нечего!
Глава 8 Галя Романова наводит чистоту
Отжимая тряпку, Галя низко наклонилась над ведром, отдувая волосы, которые лезли в рот и падали на глаза. Ведро было пластмассовое, голубое, зарубежной хитрой формы, а тряпка — клетчатая, гигроскопическая, прямиком из целлофановой упаковки. Ведро служило напоминанием о соседке Ире, которая купила его незадолго до того, как уехала в свой провинциальный городок, не выдержав столичной борьбы за жизнь. «Всего тебе наилучшего, подруга! — попрощалась Ира. — Спасибо за борщ и пирожки. Желаю тебе тоже поскорее свалить из этих тухлых апартаментов, только не в свой Ростов-на-Дону, а в новую шикарную московскую квартиру». Саму Ирку трудновато было назвать везучей, но пожелание ее сбылось: Галя — спасибо Вячеславу Ивановичу! — после общежитийской маеты наконец-то обзавелась столичными квадратными метрами. Голубое ведро переехало с Галей в новую однокомнатную квартиру, а что касается тряпки, пришлось разориться на двести семьдесят рублей. Конечно, человек со стороны изрек бы с умным видом, что на тряпку можно было пустить какую-нибудь ненужную ветошь, вроде рваного халата или старой ночной рубашки, но, как выражался дядя Федор в любимом Галином мультфильме: «Чтобы продать что-нибудь ненужное, надо сначала купить что-нибудь ненужное, а у нас денег нет».
С деньгами у Галочки было негусто, поэтому она следила за одеждой и не допускала ее превращения в ветошь. Каждый халат (2 штуки) и каждая ночная рубашка (1 штука) были у нее на счету…
Разогнувшись в пояснице («Ой, мамочка моя родная!»), Галя отерла мокрые руки о бедра, чтобы наконец собрать непослушные волосы под заколку. Расставив полные ноги, она стояла, размыто отражаясь в луже на мокром линолеуме, выстилавшем коридор. Только теперь она сообразила, что сначала надо было вымыть кухню, грязь из которой неизбежно перенесется в коридор. Но в коридоре, по весеннему времени, было так натоптано, что она решила начать с него… Ой, мамочка родная!