Он до тех пор не слишком-то отягощал себя чем-либо, в том числе и домашними заданиями. Теперь же действительность предстала перед ним с совершенно неожиданной стороны. В книге популярно рассказывалось о том, с помощью каких методов ловят в наше время преступников. Четко. Аргументированно. Непреложно. Именно красота точного расчета и непререкаемости поразила Ивана в самое сердце. В соответствии с новым увлечением он переключился на учебу, удивляя весь школьный коллектив.
Иван, например, вдруг понял, что ботаника может понадобиться для установления, пыльца какого именно растения была обнаружена на одежде убитого, география — для составления маршрута передвижений преступника… А химия и физика, которые еще недавно навевали тоску, теперь превратились в интереснейшие предметы! Школу Иван закончил с «серебряной» медалью.
Чем заниматься дальше? Для него вопрос был решен.
Нескладный, слишком высокий, с длинными руками и ногами, жесткими бесцветными волосами и носом, за который друзья прозвали его «наш Буратиныч», Иван выглядел неказистым переростком, и форма лейтенанта милиции только подчеркивала производимое им несолидное впечатление. Он не привлекал внимания женщин и не стремился привлечь. К счастью — или к несчастью, как знать — для себя, Иван тратил все силы на освоение специальности. И достиг в ней определенного мастерства. Так считали сослуживцы, да и он так считал тоже. Несмотря на скромную внешность, честолюбием Иван обладал немалым. Более того, опытные криминалисты с уважением относились к мнению молодого оперативника и порой искренне удивлялись его знаниям и эрудиции.
Вот и сейчас он мысленно бился об заклад, что сумеет рассмотреть на месте преступления больше, чем следователь Сумароков.
Виталий Ильич Сумароков тоже обладал непритязательной внешностью, но совсем в другом роде, чем Иван Козлов. Если Козлов был худым и высоким, то Сумароков — полноватым и сутулым. Очки в малозаметной металлической оправе плотно сдавливали с двух сторон его толстый, расплывшийся нос. Круглый подбородок украшала ямочка, а узкие губы он обычно плотно сжимал. Ему бы еще кожаные нарукавники — и перед нами предстал бы вылитый бюрократ из сатирической комедии года эдак пятьдесят забытого. Сходство довершалось тем, что следователь Сумароков, по давней выучке приверженный тщательному ведению документации, постоянно писал от руки — покрывал скаредным бисерным почерком официальные бланки протоколов осмотра места происшествия. Передвигался он медленно, нагибался осторожно, в несколько приемов — как было известно Ивану, Виталий Ильич опасался за свой радикулит, который в самый неподходящий момент начинал вести себя неподобающим образом. Его можно было назвать неторопливым, даже медлительным…